...Таки-да!

А сам представил, что бы ему сказал сержант Петренко, который послезавтра устраивает собственную свадьбу. Ну что бы он в самом деле сказал? Ничего нового: служба и так собачья, квартиру второй год подряд обещают, а тут еще с таким издевательством пристают. Не понял бы своего подполковника сержант Петренко -как это, на свадьбе и не выпить? Точно так, как не понимал этого сам подполковник, с деланным сожалением разводя руками перед носом журналиста Полоскина.

3

Заскочив в свой кабинет, Ростислав начал судорожно крутить диск телефона. Он обзванивал секретарей парткомов предприятий, являющихся самыми надежными помощниками по поводу починов комсомольско-молодежных бригад и ударной информации в честь любого праздника.

- Алле! Иван Трофимович? Здравствуй, дорогой, Полоскин на проводе. Нет, не надо. И это тоже. Да пошел ты со своими отчетами и выборами, кому они сейчас надо? У тебя кто-то женится? Какой еще план? Слушай...

Озадачив таким образом своих почти добровольных помощников, Полоскин бросил на рычаги покрасневшее от перенапряжения главное орудие производства и на мгновение прикрыл усталые глаза. В дверь постучали.

- Войдите, - не сообразив бросил Ростислав, а потом в спешном порядке добавил: - Я занят!

Но было поздно. В кабинет боком просочился внештатный автор газеты Владимир Петушинский. И в мирное время Ростислав относился к Петушинскому без особого уважения, хотя ежегодно пятого мая награждал его Почетной грамотой. Но сейчас накануне операции «Свадьба» появление надежного помощника печати Петушинского было еще более нежелательным, чем всегда.

Петушинский отнюдь не был чернорабочим газеты. Он считал себя поэтом и всем об этом рассказывал. Его стихи печатались в газете крайне нерегулярно, зато всегда в связи с какими-то важными политическими событиями. Стоило только начаться конфликту между Китаем и Вьетнамом, который в Одессе тут же окрестили Первой Социалистической, как уже на следующий день Петушинский положил на стол Полоскина поэму в триста строк, заканчивающуюся словами:

«Мы помощи руку Вьетнаму протянем!
Делам Хо Ши Мина и Ленина

- жить!Бессмертно марксизма победное знамя!
Ханою под игом Пекина не быть!»

Полоскин тогда точно не знал: будут ли протягивать Вьетнаму руку помощи, но поэму подписал и подбросил ее главному редактору - пусть сам решает. Ростислав всегда поступал разумно, потому что боец идеологического фронта имеет право ошибаться не чаще, чем сапер. Даже когда после сообщения в программе «Время» о нападении на Гренаду американской военщины Петушинский следующим утром принес в редакцию стихи со словами: «Захватчик не будет собою рад! Кубинский рабочий, бери автомат», - Полоскин отправил их к главному мимо ответственного секретаря.

Потом Петушинский приносил стихи о сгнившем на корню Западе, про необходимость увеличить план на полпроцента и другие шедевры подобного рода. Сейчас поэт Петушинский протягивал Полоскину измятый листик бумаги, и Ростислав даже немного напрягся: вдруг что-то произошло на планете целых полчаса назад?

Прочитав первую строчку он облегченно вздохнул: Петушинский по-прежнему разрабатывал начатую месяц назад золотоносную антиалкогольную тему.

- В общем-то неплохо, - резюмировал Ростислав, не читая дальше, - однако текст несколько сыроват. Нужно немного почистить и чуть-чуть усилить акценты. А в общем то хорошо. Иди доработай.

Петушинский не понимал, как это можно дорабатывать написанное, когда за это же время вполне успеешь накатать что-то новое. Но вслух он возражать не стал и вытащил из кармана поэму «Водка погубила, вино довело» на тридцати шести страницах, которую создавал в течение целых пяти часов.

- Оставь, я потом посмотрю, - произнес Ростислав, прикидывая, уляжется ли это произведение в корзину для мусора целиком. Вроде бы должно поместиться. А что если...

- Слушай, Вова, ты же можешь написать такое... Есть очень важная тема. Вот представь себе, безалкогольная свадьба. Представляешь?

- Нет, - честно ответил Петушинский. - Такое представить невозможно даже поэту.

- А ты все-таки попробуй, - гнул нужную Ответственному тему Полоскин, - вместо водки на столах цветы. Жених пьет ситро и никто никого не бьет, - фантазия журналиста неслась галопом по кабинету и он с сожалением подумал: «жаль рюмка Ответственного не была стаканом». Тогда бы он вместо Петушинского поэму навалял. И опубликовал бы за Вовкиной подписью.

Петушинский слушал журналиста и на всякий случай уже прокатывал рифмы «вино - не нужно», «кагор - прошлого багор», «где жених и невеста - там шампанскому не место».

- Старичок, ты, значит, поэму набросай пока, а я тебе потом для правдоподобия пару фамилий подброшу.

- А когда напечатаешь? - спросил о самом главном поэт-нештатник.

- В следующем номере, - торжественно поклялся Полоскин, положив руку на «Справочник корректора».