...Таки-да!

Сбегая вниз по ступенькам, Вадим бросил взгляд на часы. До начала второго акта оставалось три минуты. Лисин нервно начал разминать сигарету, но стоило ему только остановиться, чтобы прикурить, как перед ним тут же вырос Кобылкин, сжимающий в левой руке какую-то бумагу, а правой придавливая панаму к груди.

- Господин офицер, битте, - обратился к Лисину по-немецки пенсионер, - зписок коммунистен унде юде нашего хауса.

- Так мало? - сделал недовольное лицо артист.

- Извольте взглянуть, господин офицер, - перешел на родной язык Кобылкин, отмечая, что во время прошлого визита немцы по-русски говорили не так хорошо, - вот еще один список евреев. Тех, что в Америку сбежали. Но победоносная германская армия их и там достанет.

Несмотря на спешку, Лисин заметил, что фамилия Беленького фигурирует сразу в двух списках: и евреев, и коммунистов.

- Молодец! - похвалил Кобылкина Лисин, и тот вырос буквально на глазах. Вадим хотел добавить еще что-то, но для торжественной речи времени уже не осталось.

- Фамилия? - успел спросить на бегу Лисин.

- Кобылкин! - отчеканил пенсионер, бегущий за ним следом по ступенькам.

«Не отвяжется», - решил Вадим, и, затормозив, рявкнул в лицо Кобылкина:

- Иди домой, придурок! Прыгни в унитаз, а на ходу дерни за канат и спусти воду. Из канализации тебя КГБ не достанет.

Вадим выскочил из парадного, сбив по пути Матрешкину с половиной буханки черного хлеба, густо присыпанного солью, и прыгнул в машину. Кобылкин перепуганно таращил глаза, не представляя себе, как это можно попасть в канализацию через унитаз и почему им будет заниматься КГБ, когда немцы в городе. «Подговорились, социалисты, теперь они заодно действуют», - решил Кобылкин и бросился к телефону в пятую квартиру, позабыв отцепить намалеванную им свастику с рукава рубахи.

7

Лисин успел вовремя. Он восстановил дыхание, вальяжно выплыл на сцену и остановился, бросая взгляды на будку суфлера. Перед Вадимом находился юный окровавленный пионер, перемотанный канатами с ног до головы. Вокруг пионера стояло шесть автоматчиков с прическами под «битлз». Во время положенной паузы Лисин подумал: «Над таким телом издевается этот паразит-режиссер. Потому, что Анька ему не дает. Как она умудряется свою грудь прятать?»

Вадим придал лицу кровожадный вид, вспомнив, что пионер Анька почему-то в последний момент отказала и ему лично, грозно потряс левой рукой с часами «Ориент» у нее под носом и сказал:

- Ти есть глюпи русски малтшик. Ти убиваль немецки зольдат унде офицерен. За это ми будем тебья немношко вьешат.

Зал вздрогнул в ужасе, Лисин гордо ушел за кулисы. На этом его роль заканчивалась, а на комплименты он выходить не собирался, зная заранее, что их не будет.

8

В пятой квартире перед Кобылкиным захлопнули дверь, как только увидели повязку на его рукаве. Задержавшиеся на вечернем моционе соседи еще не подозревали о происшествии в доме.

- Але, милиция? - надрывался ответственный квартиросъемщик пятой, - тут такое дело. Пенсионер Кобылкин ведет среди людей антисоветскую агитацию, проповедывает человеконенавистнические идеи...

Квартиросъемщик на мгновение запнулся и тут же быстро добавил:

- ...и порнографию.

- Ждите, - коротко ответила трубка.

- Сейчас скажу адрес.

- Не нужно. Мы и так знаем.

9

Лисин уже превратился из немецкого генерала в советского человека и успел переложить десятки из кобуры в карман куртки. Он вышел из театрального подъезда, поехал домой, где спрятал валюту в оклад иконы семнадцатого века, которую создал за месяц напряженной работы на доске, изъеденной шашелем, реставратор музея Рубашкин. После обильного ужина Вадик мирно посапывал у мерцающего экрана телевизора, даже не подозревая о том, что он стал идеологическим диверсантом.

10

- Так что, гражданин Кобылкин? - настойчиво спрашивал пенсионера человек в штатском, возле которого крутились несколько милиционеров. - Значит, проповедуете...

Один из милиционеров нашел за диваном портрет основоположника марксизма и протянул его человеку в штатском. Тот довольно хмыкнул и сказал:

- Занесите в протокол.

- А он туда не влезет, - высказал свои соображения милиционер.

- Кто? - спросил человек в штатском.

- Портрет.

Человек в штатском посмотрел на милиционера тем же взглядом, каким одарил Лисин Кобылкина на лестничной клетке, и сказал: - Запишите, мол, надругательство над изображением... Ну и так далее.

- Слушаюсь, - козырнул милиционер и положил портрет на место.

- Так что, Кобылкин, значит ведем антисоветскую агитацию. По фашизму скучаете...

- Скажите... - попытался спросить Кобылкин, но тут же получил стандартную отповедь:

- Здесь вопросы задаю я.

- Кто вы такой? - обнаглел от страха Кобылкин.

- Как кто? - удивился человек в штатском. - Я понятой.

11

Кобылкина доставили в сумасшедший дом. Главный врач, стоило ему только увидеть понятого в штатском, сразу выдал предварительный диагноз пенсионера - «Вылитый шизофреник».

- От вашей жизни не таким станешь, - прорычал Кобылкин, смекнувший, что лучше лечиться здесь, чем при помощи физического труда где-то на лесоповале.

- А я что сказал? - обрадовался врач.

12