Такие как мы

Досталось не только иве. Попали под раздачу каштаны, яблони, груша (вместе с завязавшимися плодами), даже единственный дубок, который я не дал отцу срубить, и тот обкорнали, зато теперь на огороженном участке растёт молодая дубрава из восьми дубков. Чудны дела твои, господи. В конце концов, я запретил им заниматься ерундой, а больше времени посвящать плетению забора. Засаживать лесом, места, предназначенные для пахоты, занятие малопродуктивное и бестолковое.

А вот местные растения «живительной» магии не подвержены. Скорость роста у них такая же, как у земных растений на Земле. Выяснение что? И почему? я не стал, оставив это на более спокойное время, а сейчас просто пользуюсь результатами, предоставленными мне местной природой.

Почти три месяца мы ваяли продолжение моего… нашего участка. Тридцатиметровая полоса, защищённая с трёх сторон прочным плетёным забором высотой в два метра, протянулась до самой реки. Памятуя встречу с саблезубым волком, я не решился оставить не защищённым береговой участок, его мы тоже загородили плетнем, оставив небольшую калитку для прохода к Яузе. Теперь мы были в безопасности, и наш разрастающийся огород, тоже. Молодёжь, поначалу роптавшая, на непосильный и бесполезный, с их точки зрения, труд, после сбора первого урожая, притихла, и прониклась перспективами.

С тех пор, за водой и за рыбой, мы ходим без опаски… Хм! Кроме меня.

***

Через два месяца после начала строительства, я отметил на солнечных часах, что тень замерла в десяти сантиметрах от шеста. Такое положение сохранялось на протяжении двух недель, а потом, очень медленно, она двинулась в обратную сторону.

Остановив строительство, мы за пару дней выкопали созревший урожай, и закопали его обратно, увеличив вспаханную площадь, за счёт целинной земли.

Злаки, посаженные мною, вызрели, и теперь когда-то маленький пятачок хлебного поля, вырос в полтора раза. Чтобы не путать, где что посеяно, я разделил его на три части и поставил «маячки». Работать на хлебном поле никому не доверил, делал всё сам. От греха подальше.

— Хм, неплохо! — изумился я, срезав созревшие колосья.

Толстые короткие семена, дали по три толстых, тяжёлых колоска, в каждом из которых, я насчитал по полсотни зёрен. А единственное не очень толстое, слегка вытянутое семечко, дало, один колосок, он был не таким тяжёлым и толстым, но зёрен в них было не меньше. А вот последние семена, как я и предполагал, оказались овсом. Что ж, овсяное печенье, я тоже люблю. А уж если лошадей привадить, или другую живность, то и на корм пойдёт. Дайте срок, и мы запашем всю степь.

Количество собранного урожая, сделало меня весьма грустным. Если так дело пойдёт дальше, то после сбора второго урожая, хранить его будет негде. Погреба нет, сарая для хранения продуктов нет. Ничего нет.

— Не было б печали, купила баба порося….

Похоже, следующей нашей головной болью будет строительство погреба. Элеватор пока строить не будем, зерновых ещё мало.

— За что хвататься, блин! — внутри меня была какая-то неопределённая раздвоенность. На повестке дня, после строительства забора, стоит ещё одна важная задача. Провести воду на поля. На увеличившиеся площади, таскать воду ведрами стало тяжело, и занимает много времени.

— Вторую стену, придётся отложить, — пробормотал я, оглаживая бороду.

— Какую стену? — переспросил Немо услышав мой шёпот, а Вера крутившаяся рядом с ним, удивлённо изогнула брови.

— А, вот рядом, в пятидесяти сантиметрах, а лучше метра надо строить ещё одну.

— Зачем?

— А вот смотри. Если построить вторую стену, и между ними насыпать глины с камнями, и хорошо утрамбовать, тогда нас отсюда никто не выковорит.

— А кто нас будет выковырять? — Частое применение речи во время строительства, способствовало ускоренному изучению языка, и Немо, с каждым разом говорил по-русски всё лучше и лучше, но всё ещё ошибался.

— Выковыривать, — механически поправил я.

— Как кто? Твои сородичи, например.

— Они нас не выковыривать, — убеждённо сказал Немо, и любовно погладил одной рукой копьё, а другой, уже выздоровевшей, Верку. — Мы стоять, и не уходить.

— Ну, ну. А скажи мне честно, вы зимой голодали?

Вся троица дружно кивнула головой.

— Мы голодать.

— И что вы делали, когда голодали?

Немо потупился. Ответ на этот вопрос он дал мне раньше, рассказывая о своей жизни, в роде. Они ходили грабить! Их грабили, и они делали тоже самое. О постоянных стычках за охотничьи угодья, и говорить не приходиться, они происходят даже летом. Границ здесь ещё не провели, и карты не изобретены.

— Ну, что молчишь? Придут, или не придут?

— Они прийти, — согласился Немо. — Солнце там будет, — он указал на макушку сильно подросшей яблони, которая уже лет десять как не росла.

Я посмотрел на ориентир, и прикинул… ничего не прикинул. Я до сих пор не знаю когда здесь, что начинается и когда, что заканчивается. Лето, зима, весна, осень…

Но возможно, это будет в начале осени.

Плохо. Меня перенесло прямо на путь миграции первобытных кочевников проходящего вдоль Яузы…

Реку я так назвал. Не стал ничего придумывать. Жил рядом с Яузой… и сейчас живу.

— Чёрт!