Такие разные миры

Нас провели к великому хану почти немедленно. Хубилай не был сам китайцем, как я узнал, а был монголом. То оказался человек среднего роста, довольно полный, с плоским круглым лицом и взглядом, исполненным достоинства. Говоря от имени своих спутников из Свободных Отрядов, я сообщил ему, откуда мы и что с нами случилось. Хубилай сказал, что возродился в Мире Реки, как и прочие из нас, но несколькими годами ранее, и, видя общественный беспорядок, который охватил воскресших, попытался учредить государство и подчинить людей каким-то правилам. Китайцы и монголы встали под его знамена, и до сих пор дела в его государстве шли хорошо.

Его разочаровало, что мы не принесли ничего для торговли, но он провозгласил, что мы свободны выбирать, продолжить наше путешествие или оставаться здесь, сколько нам угодно. В любом случае мы вправе пользоваться грейлстоунами, разбросанными по его владениям, если только станем делать это подобающим образом.

– Но подумайте как следует, стоит ли вам идти дальше, – заметил хан. – Я отправлял посланцев, чтобы взглянули, каковы мои соседи, и некоторые из них сущие дикари. Вы не обнаружите столь хорошо налаженных дел, если двинетесь дальше вверх по Реке. Я предлагаю вам здесь поселиться. Мы подыщем вам женщин, поскольку в настоящее время наслаждаемся некоторым их избытком, и вы будете в безопасности.

Это предложение, хотя оно и было разумно, не вполне меня устраивало. Я прошел через столь странное и ошеломляющее событие, как воскрешение в новом мире, не для того, чтобы сидеть в бамбуковой деревне и получать каждый день свою порцию, как добропорядочный обыватель. Я принадлежал к поколению, которое плавало в Индии с Франсиско Писарро. И хотя я уже скончался однажды, мне еще рано было отдыхать.

Большинство наемников согласились со мной, но Руф и большая часть римлян поразмыслили как следует и решили остаться. Прочие же вновь выступили в путь, и теперь нас насчитывалось около сорока.

Пространствовав еще несколько недель по малонаселенным местностям, мы набрели на большую прибрежную деревню рыбаков-саксов десятого века с низин реки Эльбы. Здесь жило также немного венгров восьмого века и еще меньше шотландцев девятнадцатого, последние держались замкнуто. Эти саксы никогда не переселялись в Британию в отличие от многих своих земляков. Здесь, в Мире Реки, они построили свою деревню внутри широкой излучины. Они соорудили лодки из бамбука и дерева и довольно успешно в них рыбачили. Лодки были небольшими, но удобными и вполне плавучими. Ни китайцы, ни римляне до сих пор не сходили на воду, но мы почти сразу увидели преимущества такого способа путешествия. Путешествие по воде представлялось более безопасным, нежели какое-либо иное, более скорым и менее утомительным.

Мы на некоторое время задержались у саксов, и как раз здесь я повстречал Герту. Это случилось однажды вечером, когда мы сидели у костра, рассказывая истории и напевая песни нашей родной страны. За разговорами пошли танцы, и каждый показывал, как принято танцевать в его родном краю. Когда настал мой черед, я сплясал хоту. Я неплохо поупражнялся в танцах еще мальчиком и осмелюсь утверждать, что наши испанские танцы красотой превосходят танцы многих других народов. Однако для хоты требовался партнер, и, оглядев лица вокруг нашего костра, я выбрал хорошенькую юную девушку с льняными волосами и спросил ее, не потанцует ли она со мной.

Герта сразу усвоила нужный шаг, и мы снискали известные аплодисменты. В Саламанке в мои студенческие дни я раз или два танцевал за плату, и мне говорили, что я мог бы недурно этим зарабатывать, если бы пожелал продолжать.

Герта была само изящество. Ее маленькое, прекрасно сложенное тело, то открывающееся, то скрываемое висящими полотенцами, легко совершало величавые движения испанского танца. Аплодисменты все усиливались, и сидевшие вокруг завалили нас кушаньями и питьем.

Позднее, разговаривая, мы обнаружили, что у нас неблагополучно с общим языком. Но Герта уже начала усваивать северный, лингва франка Реки, и вскоре мы стали неплохо объясняться, причем выяснилось, что у нас с ней столько общего, сколько может быть у мужчины и женщины. В ту же ночь мы поселились в одной хижине и все еще живем вместе.

Поскольку существовало немного способов проводить время на берегах медленной Реки, где пища сама собой появлялась в наших граалях и один день был похож на другой, мы с Гертой разучивали все новые и новые танцы. Я показал ей шаги огненного фламенко, который танцевали в Андалузии, севильяну, сегидилью и прочее, и она с чудесной робостью и изяществом перенимала их у меня. Достаточно ей было повязать свои гладкие светлые волосы черным полотенцем и властно выгнуть спину, Герта вполне могла сойти за цыганку из Гранады или из Трианы в Севилье. Единственное, чего не хватало, – это гулкого топота, столь характерного для танцев Андалузии. Но для этого требовались туфли с подковками и дощатый помост, а у нас ни того ни другого не было.