Такие разные миры

Тем не менее мы старались как могли. Однажды я изготовил для нее гребень в испанском вкусе и показал, как надо делать прическу, характерную для цыганок. Полотенце заменило мантилью.

Казалось, эти безмятежные дни будут продолжаться вечно. Но вот, совершенно неожиданно, наш лагерь подвергся нападению немалых сил налетчиков, которые незамеченными подобрались в ночи и нагрянули перед самой зарей. Они явились из города Оксенстрьерна, крупного поселения скандинавов, которые недавно обосновались в окрестностях. Большинство из них было шведами и датчанами седьмого и восьмого веков, прежде – воинов из той оравы, что опустошала Европу и Англию столько времени до Нормандского завоевания. То были беспокойные люди и сильные бойцы, весьма приверженные к крепким напиткам и склонные то и дело бесчинствовать. И вот они ворвались в саксонский лагерь глухой ночью, когда часовые задремали. Было большое сражение по всему лагерю и вверх и вниз по Реке от него. Когда все кончилось, большинство наших друзей-саксов оказались убиты, а нас с Гертой бросили к ногам их короля, Эрика Длинная Рука, чтобы он поступил с нами на свое усмотрение.

– Что вы умеете делать? – спросил король.

– Мы можем вступить в твое войско и хорошо служить тебе, – сказал я.

Он покачал головой:

– У нас сейчас достаточно бойцов. Нет у нас недостатка и в граальных рабах. – Он обернулся к своим людям. – Можно вполне предать и этих смерти.

– Погоди! – крикнул я. – У нас с Гертой есть кое-что, что могло бы оказаться вам полезно.

– И что же это?

– Время тяжело тянется в этом мире, – пояснил я. – Здесь достаточно еды и питья, но очень мало развлечений. Мы с моей женой танцоры, искусные в восхитительных плясках моей родной Испании. Мы будем вас развлекать.

Эрика позабавило это предложение.

– Хорошо, – сказал он. – Покажите, как вы пляшете. Мы отложим казнь на несколько минут и полюбуемся, насколько лихо вы горазды притоптывать или насколько убого спотыкаться.

И мы с Гертой задали представление, выкупая свою жизнь. Должен заметить, оно и впрямь было недурным. Ежели где-то не хватало тонкости, мы это более чем возместили отчаянной яростью. Герта все хорошо запомнила, и мы сплясали несколько хот, затем несколько разных севильян и, наконец, таинственную сегидилью, которая никогда не оставляла зрителей равнодушными. В конце концов викинги зааплодировали и согласились сохранить нам жизнь.

Миновала та кровопролитная ночь, и оказалось, что викинги довольно славные ребята. Мы с Гертой свободно передвигались по их владениям, и жизнь скоро вошла в свою колею. День проходил за днем, и не случалось ничего примечательного, пока, примерно две недели спустя, с одного из охранных постов не привели нескольких пленников.

– Мы застигли их у нашего грейлстоуна, – сказал дозорный.

Я присутствовал при допросе. Услышав, как они переговариваются по-испански, я встрепенулся. Среди прочих лиц было одно, которое я узнал.

– Гонсало! – вскричал я.

Ибо то и впрямь был мой старый капитан Гонсало Писарро, брат Франсиско Писарро, одно время управлявший Перу.

– Здорово, Родриго, – сказал мне Гонсало. Он держался холодно, несмотря на свое отчаянное положение: высокий, отлично сложенный мужчина с большим ястребиным носом и острыми темными глазами. – Что ты здесь делаешь?

– Я здесь неплохо устроился и живу, – сообщил ему я. – Я танцор, Гонсало, и предлагаю тебе заняться тем же. Насколько мне помнится, у тебя когда-то славно выходили хота и сапатеадо и ты мог исполнить вдобавок кое-что из плясок Южной Америки, пусть не так хорошо, как Франсиско.

Гонсало Писарро немедленно спросил меня, не встречал ли я его брата, которого он разыскивал. И был разочарован, когда я ему ответил, что нет. Что до того, чтобы стать танцором, то сперва он осмеял мое предложение. Для него, одного из первых конквистадоров, завоевателя Кито и прочих прославленных краев, на короткое время полного хозяина в Перу после убийства его брата Франсиско, это показалось шагом вниз. Он поклялся, что предпочтет умереть, сохранив честь незапятнанной. Но то было лишь пустозвонство. Когда подошло время делать выбор, он сам представился Эрику Длинная Рука как танцор – вроде нас, только еще лучше. И так убедительно хвастался, что ему дозволили присоединиться к нам с Гертой.

Было ясно, что ему понадобится партнерша, и он отыскал ее, не теряя много времени. Он подцепил русскую женщину, которую недавно приняли в этом викингском поселении. Ее звали Катрина, и она была отчасти цыганского происхождения, темноглазая, с буйной гривой – красавица, которая вполне могла явиться из Кордовы или Херес-де‑ла‑Фронтеры, – насколько это касалось внешности. Она была проворна и легконога и очень быстро усваивала новые танцы. Они с Гонсало непрерывно ссорились с самой встречи, ибо Гонсало был изрядный козел и чуть что приглядывался к очередной медлительной скандинавской милашечке. Но они с Катриной, похоже, пришлись друг другу по вкусу, вопреки этому, а возможно, даже и благодаря. Как бы то ни было, отношения их, судя по всему, устраивали обоих.