Такие разные миры

С этими словами Джокер взял ребенка на руки и вышел на середину мельницы – туда, где под высоким потолком на деревянных подмостках медленно крутились два гигантских жернова. Их приводили в движение широкие мельничные крылья. Каменные жернова пропитались кровью – кровью людей, которых только что перемололи в бесформенное месиво.

– Сейчас мы запустим ее туда, постепенно, пальчик за пальчиком. Может, придет в себя напоследок и скажет нам «пока».

Бэтмен уже давно дергал правой рукой, пытаясь расшатать удерживающую ее скобу. Та чуть-чуть поддавалась. Быть может, у него получится. Быть может, еще остался хоть и призрачный, но все-таки шанс.

Когда-то давным-давно в Тибете Бэтмен научился в совершенстве владеть своими мышцами и нервами, и теперь он вспомнил те уроки и заставил себя сконцентрироваться, не обращать внимания на царивший вокруг ужас, забыть об одуряющем запахе крови – нужно направить всю энергию в правую руку, в запястье, в точку соприкосновения со сталью. Уэйн посылал энергию толчками, в ритме пульса, в ритме ударов сердца. Глядя, как Джокер с бесчувственным ребенком на руках поднимается по ступеням на помост к жерновам, он собрал воедино все свои физические и психические силы.

Долгое время казалось, что ничего не происходит, но потом стальная скоба с громким звоном отскочила от деревянной двери – державший ее болт вылетел, словно выпущенный из пращи камень.

Джокер как раз опускал малышку к жерновам. Болт попал ему прямо в затылок. Удар не причинил сильной боли, но Джокер дернулся от неожиданности, выронил Монику и, пошатнувшись, суматошно взмахнул руками.

И одна рука в белой заляпанной кровью перчатке угодила прямо между вращающихся каменных громадин. Взвыв от ужаса, Джокер попытался высвободиться, но остановить страшную машину было невозможно. Безумец завопил и снова дернулся – с такой силой, что показалось, сейчас рука выскочит у него из плеча. Но нет – жернова затягивали жертву все глубже. Вот между ними исчезло предплечье, а за ним последовал и сам Джокер, от невыносимой муки разразившийся напоследок сумасшедшим хохотом, визгливым и совершенно нечеловеческим. Жуткие камни перемалывали тело, а смех все не смолкал. Прекратился он, лишь когда лопнула голова, словно дыня, сплющенная гидравлическим прессом.

Так погиб Джокер.

Или все-таки не погиб?

Если он погиб, то что за жуткое создание то и дело замечал Брюс краем глаза?

И кого увидел теперь прямо посреди Готэма по пути на встречу со старым другом доктором Эдвином Уолтхэмом?

Брюс Уэйн вздрогнул. Так трудно не поддаться соблазну и не оглянуться: но всякий раз, когда он оглядывался, Джокера не оказывалось за спиной.

Хотя Брюс видел его снова и снова.

В этот раз все было иначе.

На углу Пятой авеню и Конкорд-стрит, в самом сердце Готэма, возвышалось высокое аляповатое здание знаменитого отеля «Нью эра». Эту самую роскошную в городе гостиницу выстроили совсем недавно – по слухам, на деньги иностранных инвесторов. Сюда покрасоваться друг перед другом стекались богачи со всего мира – дамы щеголяли мехами и шелками, джентльмены дымили гаванскими сигарами.

Брюс стоял на углу возле гостиницы, ожидая зеленого сигнала светофора. И вдруг перед ним мелькнул знакомый силуэт – высокий костлявый мужчина в темно-зеленом пальто с болтающимися фалдами и в ярких клетчатых брюках, уместно смотревшихся бы на английском денди времен короля Эдуарда. Но не странный костюм привлек внимание Брюса Уэйна, а волосы прохожего – темно-зеленые пряди, спадающие на узкое длинноносое лицо. Какую-ту долю секунды лицо это было обращено прямо к Уэйну, тонкие красные губы изогнулись в злобной усмешке. Сомнений быть не могло – Джокер.

Но это невозможно. Джокер мертв. Брюс собственными глазами видел его смерть и даже в некотором роде приложил к ней руку.

Джокер (или же его двойник) резко развернулся и бросился на другую сторону улицы. Добежав до отеля, он скрылся внутри.

Меньше секунды потребовалось Брюсу Уэйну, чтобы принять решение, – он кинулся вслед за беглецом. Визжа тормозами, автомобили пытались увернуться от пешехода, который бежал через дорогу, петляя, словно солдат под градом пуль. Уэйн добрался до тротуара и, грубо (что было ему совершенно несвойственно) растолкав толпу испуганно раскудахтавшихся дам, ворвался в отель.

И словно попал в другое измерение: снаружи кипела суетливая повседневная жизнь Готэма, а тут в вышине с изогнувшегося аркой потолка свисали на тонких стальных цепочках роскошные хрустальные люстры, испускающие яркое сияние, а ноги утопали в толстом персидском ковре, изготовленном специально для отеля «Нью эра». Из-за высоких витражных окон фойе напоминало собор – собор, в котором поклонялись богатству и успеху.

Брюс огляделся по сторонам: в фойе толпились мужчины в длинных арабских одеяниях и с ихрамами на головах. Некоторые женщины скрывали лица под плотной чадрой. Повсюду сновали коридорные, их красная униформа напоминала парадные мундиры английских солдат.

И никого хотя бы отдаленно похожего на странного пешехода, которого Брюс заметил на улице каких-то несколько секунд назад.