Такое кино

Он смотрел на нее с тоскливой мольбой. Приписав вспышку сентиментальности водочным парам, Женя грубостью отгородилась от щемящего чувства, завладевшего ее сердцем.

— А ты мне не нужен!

— Опять врешь! И чего ты так психуешь все время?

— Хочешь снова все услышать? Напомнить?

Туринский устало махнул рукой и поднялся из-за стола.

— Ладно, не кипятись. Я пойду…

Они не услышали, как вошла Аня. Попрощавшись с Артемом у подъезда, она втащила в прихожую чемодан, прошла в кухню и остолбенела, застав там вполне боевые действия.

Женя кричала в отчаянии:

— Ты зачем меня мучаешь? Тебе что, это доставляет удовольствие?

Виктор Алексеевич отвечал в том же духе:

— Да я ведь хотел предложить тебе работу! Ты все переиначиваешь по-своему. Что ты вечно из меня монстра делаешь?

Женя безумствовала:

— Потому что ты и есть монстр! Иди к своей Анжелочке и трепи ей нервы, а меня оставь в покое! Благодетель нашелся: работу он предлагает!

Аня сочла необходимым вмешаться:

— Все, господа, брейк.

Схватив с вешалки куртку, Туринский выскочил из квартиры, с силой хлопнув дверью. Через несколько секунд он вернулся, сунул что-то в руку оторопевшей Ане и окончательно исчез. Аня вошла в кухню и с недоумением положила на стол перед застывшей мамой несколько пятитысячных купюр.

Глава 23 Концерт

Она едва дождалась минуты, когда осталась одна и смогла включить компьютер. Открыла почту, и пальцы ее запорхали над клавиатурой. В тему письма Аня поставила: «Не сочти за беспокойство!», а потом стала рассказывать об Италии, без подробностей, одни эмоции. Ничего личного, ни одного вопроса. Письмо доброму знакомому о поездке в Италию. Путевые заметки. Она сняла на телефон несколько наиболее удачных набросков и прикрепила фотографии к письму. На секунду задержала дыхание и кликнула на кнопку «Отправить». Все, теперь ничего не исправишь, дело сделано. Остается ждать…

Это оказалось самым трудным. Аня не могла лечь спать, хотя было уже поздно: надеялась, что Тим прочтет ее письмо и тотчас ответит. Он же ночами сидит за компьютером, работает. Ответит, если захочет, если сочтет нужным. Да, небольшое «если».

Она усилием воли заставила себя пойти в ванную и мыться не торопясь. Мама давно уже спала. Аня нарочно тянула время и долго сушила мокрые волосы феном. Затем набросила на плечи халатик и вышла. Компьютер не был выключен, дрожащими пальцами она снова открыла почту, и сердце болезненно-радостно встрепенулось. Тим ответил!

Восторженная волна захлестнула все ее существо. Ну, просто как девчонка. Тим писал: «Тебя ждет билет на концерт легенды рока, американской группы «Guns N' Roses». Отвечай поскорее: концерт завтра!))» Она немедленно ответила: «Иду, конечно! Звони!» И он позвонил!

Они говорили, перебивая друг друга, взахлеб. Столько всего накопилось невысказанного, разного. Договорились встретиться пораньше перед концертом, который начинался в семь вечера, и зайти куда-нибудь попить кофе. Уже засыпая, Аня подумала, что они в разговоре опять ни разу не коснулись своих отношений. И правильно, зачем? Так хорошо, когда он есть…

На другой день проснулась поздно, и уже ничем не могла заниматься, только рылась в вещах на вешалах в поисках подходящего наряда и советовалась с Женей, что надеть, как причесаться. Тиму нравится женственный стиль, значит, прочь штаны и всякие джинсы. Только юбка или платье. Они перебрали с мамой десятки вариантов.

Женя не задала не единого вопроса. Аня не хотела пока говорить, с кем идет на концерт. Маме нравится Артем, это очевидно, на Тима она обижена из-за Ани. К тому же Тим не стремился и не стремится познакомиться с ней, будто нарочно избегая этой темы. Женя еще и поэтому настороженно относилась к нему.

— Добавь вот этот шарфик, — предложила мама, оглядывая Аню с головы до ног.

В конце концов остановились на темно-зеленом платье с открытыми плечами, на платье сверху накидывался тончайший изумрудного цвета шарф. Сапоги на высоком каблуке, их Аня надевала крайне редко. Волосы укладывались пенкой, как всегда, создавался объем и художественный беспорядок. Макияж едва заметный, искусный. Все-таки я научилась чему-то у гримеров.

Аня поняла, что мама догадывается, с кем встречается ее дочь. По лихорадочному блеску глаз, нетерпению и нервной дрожи. Что ж, потом все объясню, расскажу, она поймет. А не поймет, все же посочувствует.

Когда ехала на место встречи, думала с умильной нежностью: он купил дорогущий билет и ждал, когда я позвоню. А если бы не позвонила? Он что, чувствовал, что я прилетела в Москву? Разве он мог знать?

Выйдя из метро, Аня тотчас увидела Тима и задохнулась от радости. Подходя к нему, чувствовала, как дрожит все внутри и замирает сердце. В повязанной на голову черной бандане, в короткой куртке Тим казался совсем юным. Вот он заметил Аню, и в глазах его плеснулась радость.

— Привет, — поздоровалась она нарочито небрежно и спокойно. Однако чего ей стоила эта небрежность!

— Привет, — ответил Тим, улыбаясь. Он неуловимо дернулся, чтобы поцеловать ее, но не решился. — Идем сюда, я знаю неплохое местечко. И клуб здесь в двух шагах.