Такое вот кино

- Таня, переадресуй этот вопрос своему отцу. Меня никто пока повесткой не вызывал.

- Ты темнишь, - расстроилась я. - Значит, что-то есть?

- Всегда что-то есть. А уж если кто-то захочет, то и на пустом месте что-нибудь появится. - Опомнился, и руку мне на плечо положил. - Не забивай себе голову.

Мы ещё помолчали, я иногда кидала на Сашку быстрые взгляды, и мне не нравилось его сосредоточенное лицо.

- Ты не хочешь с ними знакомиться, да? - озвучила я свои невеселые догадки. - Но ты и их должен понять. Они мои родители и беспокоятся за меня. Они хотят знать, с кем я... провожу столько времени. С кем я сплю, в конце концов!

- Разве я сказал что-то против?

- Ты не сказал. У тебя и без слов всё на лице написано. - Я с дивана поднялась, прошлась по веранде туда-сюда. Услышала, как Сашка усмехнулся.

- И что у меня написано на лице?

- Что ты сам удивлен, насколько я в твоем доме подзадержалась, - несколько язвительно проговорила я.

- Начинается, - недовольно проговорил он. - Изыскания в моей тёмной душонке.

Я остановилась, взглянула на него.

- А ты как хотел? Чтобы я молчала, пока тебе не придёт в голову сказать мне "прощай"?

- Таня...

- Я не прошу тебя ехать к моим родителям. Не хочешь - ради Бога. Только скажи мне об этом сейчас, чтобы я не краснела перед ними в субботу. Если ты думаешь, что я мечтаю лишь о том, чтобы привести к ним потенциального мужа, то ты очень ошибаешься.

- А ты замуж за меня собралась?

Я рада была, что на веранде достаточно темно, и он не может разглядеть выражение моего лица. Этот разговор назрел давно, я его боялась, а сейчас, слыша слова и интонацию Емельянова, понимала, что сбываются мои худшие опасения.

- Ну что ты, как я могу? Но я должна как-то представить тебя родителям, вот и подумай, что я должна им сказать. Или ничего не говорить? Так, наверное, даже проще. Сиди в своём пустом огромном доме и жди, когда синяки заживут!

Я отвернулась от него, а Сашка поинтересовался:

- Кто-то захотел определённости?

- Думаю, время пришло, - не стала я спорить.

- А разве у нас её нет? До этого вечера всё было хорошо, мы обходились без нервотрепки. Ты родителей боишься, что ли?

- Не боюсь. Я их уважаю. И мне не всё равно, что они подумают. Саш, у тебя есть родители?

- Есть.

- Тогда что ты спрашиваешь?

Он со вздохом вытянул ноги, локоть на подлокотнике дивана пристроил, а на меня взглянул задумчиво.

- Успокойся, - попросил Емельянов спустя полминуты. - Хорошо? Я сделаю всё так, как ты хочешь.

Я застыла перед ним, чувствуя себя не на шутку обескураженной.

- Как я хочу? - Потом поклонилась, явно переигрывая, но удержаться от иронии не смогла. - Спасибо тебе. От всей души. Смотри, не перетрудись, когда будешь делать всё так, как я хочу!

- Таня! - крикнул он мне вслед, но я с веранды ушла и не забыла дверью погромче хлопнуть.

В спальню Емельянов пришёл минут через двадцать. Я уже успела лечь в постель, и даже свет в комнате выключила, не желая, смотреть на Сашку. Зажмурилась, когда он вошёл, и пожалела, что мне не хватило смелости и решительности уехать в город. Вызвала бы такси и уехала, что проще? Сашка сел на край постели, ко мне спиной, но раздеваться не спешил, раздумывал о чём-то или ждал чего-то мне неведомого. Он был таким знакомым для меня, и таким понятным, что в эти минуты, мне от этого было очень тяжело. Казалось, что я слышу его мысли. Они его не радовали, а меня и подавно. Я настолько расстроилась, что даже перестала притворяться спящей. Перевернулась на спину и стала смотреть на тёмный потолок, уговаривая себя не лить слёзы. Разве я чего-то другого от Емельянова ждала? Что он кинется мне в ноги, хоть когда-нибудь, будет убеждать, что любит, и всё у нас, как в кино? Может, и как в кино, но в кино не весёлом. Наверное, это плата за бурный и быстро развивающийся роман. Развивался он, правда, не по моей схеме, и это огорчало.

Сашка, наконец, повернулся, посмотрел на меня, потом протянул руку, и его ладонь прошлась по моему боку.

- Ты мне нужна, - сказал он. А я вместо того, чтобы обрадоваться его словам, горько усмехнулась в темноте, не надеясь, что дальше услышу что-то, способное меня успокоить. - Я не хочу тебя потерять. Но привычки менять трудно, - в голосе Емельянова мелькнула насмешка на самого себя. - Тань, мне тридцать три года, я никогда не был женат, потому что... Потому что не получалось сохранить отношения до дня свадьбы, о ней даже речи не заходило, если честно, всё кончалось гораздо раньше. И поэтому то, что ты хочешь от меня услышать сейчас... Потом ты скажешь, что я тебе врал. А я такой, какой есть.

- Саш, это самая дурацкая отговорка. Я тоже такая, какая есть. И я не могу жить одним днём. Я не умею. Я не хочу, в итоге, остаться ни с чем. Пройдёт ещё пара месяцев, полгода, год, а потом ты просто пожмёшь мне руку и вежливо попрощаешься? Ты ведь не любишь ссориться с женщинами, ты со всеми предпочитаешь расставаться по-дружески, - съязвила я.

Он хмыкнул.

- Это тебе кто рассказал? Ника?