Такое запутанное дело. Когда конец близок

Вспомнилась особая интонация Аниты Лейн в тот момент, когда та сказала, что порой лучше витать в облаках. Пришло на память и нежелание отвечать на прямой вопрос о том, что она имеет в виду. Разумеется, проницательная дама знала об этом романе.

Впервые за время знакомства он почувствовал жалость к Адриану Картхэллоу – чистую, не замутненную сомнениями и оговорками. До сих пор Тремейн не мог точно определить собственное отношение к художнику, не знал, что справедливее: умеренно симпатизировать или активно осуждать. Теперь же сочувствие обманутому мужу возвысило образ: Картхэллоу предстал страдальцем, заслужив безоговорочное прощение и отпущение всех грехов.

На Трафальгарскую площадь Тремейн вышел со странным чувством: только что рухнул один из столпов, поддерживавших стабильность мира. Ах, для чего он вообще отправился в Национальную галерею? Зачем увидел там Хелен Картхэллоу? Однако счастливое неведение не изменило бы главного факта, не уничтожило бы неприглядную правду.

С тех пор Мордекай Тремейн избегал встреч с Адрианом Картхэллоу. Сделать это было несложно: их миры пересекались в одной-единственной точке – в гостиной общей знакомой Аниты Лейн, – так что достаточно было не принимать приглашений, если существовала опасность присутствия на вечере художника.

Но новостей о нем было не избежать. Газеты по-прежнему следили за творчеством и личной жизнью известного художника. В престижной частной галерее открылась персональная выставка, которую Тремейн постарался пропустить, и известность мастера неуклонно возрастала.

Происходили и другие немаловажные события. Например, Джонатан Бойс много дней в трудных условиях добывал неопровержимые улики, позволявшие привлечь преступника к ответственности, и в результате заболел пневмонией. Его жизнь буквально висела на волоске. Мордекай Тремейн навестил приятеля в период кризиса и всерьез за него испугался. Однако крепкий организм победил недуг, и вскоре старший инспектор Скотленд-Ярда уверенно пошел на поправку.

Адриан Картхэллоу уехал в Корнуолл. Тремейн прочитал объявление в то самое утро, когда стало ясно, что Бойс не умрет, и вздохнул с облегчением. Теперь можно было разгуливать по городу, не опасаясь случайной встречи ни с Хелен, ни с ее супругом. Светская хроника оповещала, что художник намерен провести несколько месяцев в Фалпорте, где ему принадлежит особняк «Парадиз», удивительным образом нависающий над Атлантическим океаном и соединенный с сушей лишь узким железным мостом. Он собирался провести лето в плодотворном единении труда и отдыха.

Через три недели бледный, едва стоящий на ногах Джонатан Бойс сообщил, что комиссар уголовной полиции настаивает на продлении отпуска по болезни. Скотленд-Ярду не нужен качающийся от слабости старший инспектор.

– Хочу поехать в Корнуолл, – рассказал Бойс. – Старик клянется, что не допустит меня к службе, пока не представлю справку о полном и безоговорочном выздоровлении. Мордекай, не желаете составить мне компанию?

Тремейн пожал плечами:

– Не стану скрывать, что даже не думал о Корнуолле. Что у вас на уме, Джонатан?

– Честно говоря, – улыбнулся Бойс, – надеюсь извлечь из вашего присутствия немалую выгоду. Обычно я останавливаюсь в доме сестры и ее мужа, так что уже успел рассказать им о вас. Теперь оба мечтают увидеть великого сыщика собственными глазами. Вот я и подумал: почему бы вам не стать моей платой за визит?

Глаза Джонатана Бойса лукаво блеснули. Хорошо зная старшего инспектора, Мордекай Тремейн понял, что несмотря на циничную формулировку, приглашение сделано искренне.

– Что ж, неплохая идея, – решил он. – В каком районе графства Корнуолл живет ваша сестра?

– В Фалпорте.

Мордекай Тремейн поправил пенсне и, словно зачарованный, шепотом повторил:

– В Фалпорте…

Судьба изъявила свою окончательную волю и недвусмысленно указала, что линия его жизни неминуемо должна пересечься с жизненным путем Адриана Картхэллоу.

– Итак, Мордекай? – прервал его размышления Бойс. – Что скажете? Поедете со мной?

– Да, Джонатан, – ответил Тремейн. – Поеду.

Он понимал, что иной ответ невозможен.

Глава 7

Фалпорт оказался достаточно большим городом с торговым центром, несколькими театрами и кинотеатрами. В то же время этот курорт пока не пал жертвой типичных приморских излишеств в виде искусственных променадов, залов с игровыми автоматами и переполненных пляжей. Удаленность от основных железнодорожных магистралей затрудняла развитие и замедляла обновление города, однако не остановила естественного течения жизни. В результате Фалпорт сохранил свою первозданную прелесть. Длинная вереница небольших гостиниц и пансионатов тянулась вдоль скалистого побережья и спускалась к старинному жилому кварталу, приютившемуся возле живописной бухты, защищенной от ветров высоким, почти отвесным мысом. В дальнем конце Фалпорта домов было немного, и во всех жили люди, сумевшие по достоинству оценить суровую красоту величественного скалистого берега.