Такой я была

Я шагаю по улице. Иду и иду. Холодный ноябрь облизывает меня ледяным языком. Я иду, не разбирая дороги. Пока не понимаю, что стою на тротуаре перед домом, который мне так хорошо знаком. Я встаю на бордюр. Протягиваю руку и дотрагиваюсь до красного флажка на почтовом ящике. Провожу указательным пальцем по выпуклым буквам на черном металле. М-И-Л-Л-Е-Р.

Я быстро отдергиваю руку. Должно быть, со стороны я выгляжу очень странно! В его гостиной работает телевизор, отбрасывая на стены тусклый голубоватый отблеск. В комнате его родителей тоже свет. А в его комнате, само собой, темно. Потому что его там нет. Он в колледже, уехал.

Вдруг из тени выбегает его кошка – ее быстрая изящная фигурка выскакивает из-под крыльца. Она осторожно подходит ко мне, ступает по прямой линии по дорожке, ведущей к дому. Свет падает на ее лапы. Она похожа на привидение. Я замираю. Потому что больше всего на свете сейчас мне хочется взять ее на руки и забрать домой.

Я даже задумываюсь на минутку, стоит это делать или нет.

– Приди в себя, Иди! – сердито шепчу я вслух.

Сунув руки в карманы, с трудом иду по тротуару. Оборачиваюсь и вижу, что она идет за мной.

– Кыш! – кричу я. – Иди домой!

Но она меня не слушается.

Я пускаюсь почти бегом, а сердце бьется, как бешеное.

—Ни за что не догадаешься, чем я вчера занималась! – заявляет Мара, когда я сажусь в машину и пристегиваюсь. Оказавшись с ней лицом к лицу, я понимаю, что зла на нее гораздо больше, чем мне казалось. Гораздо злее, чем вчера. А она чуть не лопается от восторга, и я знаю, что это связано с Камероном. Она дает задний ход, отъезжает от моего дома и выруливает на дорогу.

– Короче… мы это сделали. – Она восторженно смотрит на меня.

– Супер. – Она занималась сексом со своим парнем, а я чуть не похитила кошку. – Просто супер, – повторяю я.

– Мне казалось, ты за меня порадуешься. Разве ты не рада?

– Поздравляю. – Я медленно хлопаю в ладоши два раза.

Ее улыбка улетучивается. Заметив знак «стоп», она сбрасывает скорость.

– Какая муха тебя укусила?

– Такая, что ты меня вчера бросила!

– Ты о чем?

– А ты подумай, Мара. Что за день был вчера?

– Не знаю. Четверг?

– Знаешь, просто забудь. Все равно никому нет дела.

– Ладно, – коротко отвечает она, выжимает газ, и мы выезжаем на главную дорогу.

Всю дорогу до школы мы молчим. В машине душно, в воздухе висит все невысказанное, все чувства, которые мы так долго подавляли. Напряжение такое сильное, что кажется, будто лобовое стекло вот-вот треснет. Когда мы наконец паркуемся, я срываю ремень и собираюсь открыть дверь, как клапан, который спасет нас от взрыва.

– Погоди, Иди, – окликает меня Мара. Я останавливаюсь. – Не хотела тебе говорить, но… все равно скажу. – Она делает глубокий вдох и выдох. – В последнее время с тобой невозможно общаться. Правда. Мне очень, очень тяжело с тобой. С тех пор как мы с Камероном стали встречаться, ты ведешь себя, как… – Она замолкает, подыскивая слово помягче.

– Как сука? – Я смеюсь. Я бы сказала очень стервозная сука.

– Да, – медленно соглашается она.

– Ну, с тех пор, как вы с Камероном начали встречаться, ты стала хреновой подругой. И с тобой тоже невозможно общаться. Ты настолько эгоцентрична, что кроме себя и своих проблем вообще ничего вокруг не замечаешь! Никто не заставляет тебя со мной дружить, Мара, и если у тебя есть занятия поинтереснее – ради бога, не буду путаться у тебя под ногами. – Я останавливаюсь лишь потому, что мне нужно перевести дыхание.

– Ого. Ты правда так сильно завидуешь? – обвиняющим тоном бросает она.

– Завидую? Не смеши меня!

– Тебе просто невыносимо видеть, что я счастлива, да? – спрашивает Мара, как будто думает, что я отвечу на такой обидный вопрос. – Что ж, я не собираюсь быть несчастной лишь потому, что ты такая! И будь мы настоящими подругами, ты бы этого не захотела! Ты бы порадовалась за меня!

– Я не несчастна. И не хочу, чтобы ты была несчастной. Как тебе вообще такое пришло в голову?

– Нет, хочешь! И вечно утягиваешь всех в свою трясину! Но я больше не буду это терпеть! С меня хватит, слышишь? Вперед, будь несчастной, если тебе так хочется, но только меня не трогай, ясно? Мы с Камероном любим друг друга, я счастлива, а ты ведешь себя так, словно это что-то плохое, и ведешь себя так, будто я дура какая-то!

– А может, это и так. Только жалкая дура позволит парню полностью контролировать свою жизнь! – кричу я и чувствую, как кровь приливает к каждой клеточке тела.

– Сама ты жалкая! Пусть лучше в моей жизни будет кто-то, кому я небезразлична, чем… – К счастью, она замолкает, так и не сказав то, что хотела – то, что уже давно вертелось у нее на языке.

– Давай, Мара, договори! Чем что?

– Сама знаешь, – выплевывает она. – Ты-то о своих парнях забываешь, просто приняв душ! И кто из нас жалок?

Я ухожу, не успев осознать смысл ее слов, и хлопаю дверью так сильно, что плечо хрустит.

Весь день мы не смотрим друг на друга и не разговариваем. Проходит суббота – ничего. Она звонит в воскресенье. Я не беру трубку, включается голосовая почта, и я сразу прослушиваю сообщение: