Такой я была

– Какая же ты классная, – бормочет он, одновременно пытаясь поцеловать меня, снять с меня штаны и засунуть руки мне в лифчик. Я тянусь в задний карман, где припасла презерватив на случай, если Стив окажется не просто вежливым занудой. Он снимает рубашку. У него мягкое, даже дряблое тело. Но это ничего. Мне все равно. Меня заботит лишь этот момент. Хочу забыться, хочу убежать от себя.

Он стаскивает с меня брюки, и тут открывается дверь. Я смотрю на порог. Там двое: видимо, это та самая Рейчел и какой-то парень. Они держатся за руки.

– Эй, какого черта? – огрызается мой спутник.

– Это моя комната, козел! – Худенькая Рейчел заходит и включает свет; я прикрываю одной рукой глаза, другой – все остальное.

– Что за хрень? – медленно произносит ее парень, чей голос кажется странно знакомым.

Я раздвигаю пальцы и смотрю одним глазком. О нет. Нет, нет, нет, нет.

– Иден, вставай! – кричит он. – Эй! А ну вставай, ублюдок, это моя сестра! – орет он на моего спутника.

– Убирайтесь с моей кровати! Фу, мерзость! – кричит Рейчел, чуть не плача. Обтягивающие джинсы, короткая панковская стрижка – встретившись с ней на улице, я бы нашла ее крутой или как минимум интересной. Но здесь ее выдают стены, увешанные плакатами из девчачьих журналов с голыми по пояс сексапильными актерами. Да она еще большая притворщица, чем я. Меня разбирает смех. Хочется спросить, действительно ли у нее нос проколот или это сережка на магните, но я почему-то не могу вспомнить, как пользоваться голосом. Мой спутник по-прежнему лежит на мне и смотрит на меня как на ненормальную.

– Сейчас тебе врежу! – Кейлин бросается к кровати. – А ну слезай с моей сестры!

– Да остынь ты, чувак! – Несчастный парень пытается застегнуть штаны, чтобы поскорее убраться отсюда.

– А ну все убирайтесь к чертям, сейчас же! – кричит Рейчел и упирает руки в боки, но голосок у нее такой тонкий, что выглядит она скорее комично, чем угрожающе.

Наконец парню удается встать, и я начинаю застегивать молнию и пуговицу на джинсах.

– Кейлин, ты что дзесь… то есть здесь… – Я хочу сказать «делаешь», но язык почему-то заплетается. Я медленно говорю, кружится голова. Приходится ухватиться за край стола, чтобы не упасть.

– Ты как сюда попала?! – орет Кейлин.

У меня с трудом получается подняться на ноги. Кажется, я пьянее, чем думала.

– А ты! – Брат толкает парня к стене и опрокидывает стопку книг на полу. – Ей шестнадцать, извращенец! О чем ты думал?

– Хватит! – кричит Рейчел. – Хватит громить мою комнату!

– Остынь, чувак – я не знал, сколько ей лет! Мне не нужны неприятности. – Парень поднимает руки в знак своей невиновности – мол, не стреляйте. Кажется, мой братец его действительно напугал.

– Мне не шестцацать… то есть. – Шестнадцать, пытаюсь сказать я, но Кейлин бросает на меня полный отвращения и ненависти взгляд, и я замираю. Я не могу пошевелиться. Потому что мой брат только что застал меня с парнем, с которым я почти занималась сексом в комнате, где он должен был заниматься сексом с девчонкой, которая, собственно, и живет в этой комнате… и теперь я стою перед ним в черном кружевном лифчике и ему, моему брату, явно стоит больших усилий не пялиться на мою грудь.

– Черт, Иди! Ты бы прикрылась, что ли! – Он смотрит в пол и отходит от моего испуганного спутника.

– Я пошел, – говорит тот, хватает свою рубашку и выскакивает в коридор.

– Ты правда собиралась переспать с ним, Иден? Ты хоть с ним знакома?

Я застегиваю пуговицы на блузке, беру с кровати нераспечатанный презерватив и кладу его в карман.

– А ты с ней знаком? – я показываю на Рейчел. Та проверяет свои вещи: вдруг мы что-нибудь украли или сломали.

– Знаете, я очень хочу, чтобы вы оба убрались отсюда прямо сейчас! – говорит она и вручает Кейлину пивные бутылки.

– Мне очень жаль. – Брат отводит ее в сторону.

Рейчел скрещивает руки на груди и закатывает глаза.

– Просто уйдите, – приказывает она.

– Да, – шепотом произносит он, – прости.

Мы вместе выходим в гостиную, не произнося ни слова и даже не глядя друг на друга.

– Это просто невероятно, – бормочет брат себе под нос и ставит бутылки на столик у двери поверх стопки бумаг. А стоит нам выйти в коридор, начинает орать. – Ты как вообще здесь оказалась, Иди?! – Он кричит, потому что музыка грохочет и потому что он зол, очень зол. Я давно не видела его таким сердитым.

– Так же, как и ты, Кейлин.

– Не смей так говорить. Не. Смей. Так. Говорить. Не умничай тут!

– Я ни хрена не умничаю! – кричу я ему в лицо, не зная, то ли он хочет меня высмеять, то ли считает последней сукой. Губы сами расплываются в улыбке. – Небось бесишься, потому что я вмешалась в твои грандиозные планы. Не удалось из-за меня перепихнуться, да? – Я совсем не то хотела сказать, но ладно. – Ну, ты понимаешь, о чем я. У вас же в планах был перепихон, да? – Я начинаю смеяться: слово «перепихон» вдруг кажется самым смешным на свете.