Такой я была

– Видимо, может, – с каменным лицом отвечаю я.

– Правда? – спрашивает парень. Жилка набухла, стиснутые кулаки прижаты к бокам. – Потому что ты такая непробиваемая, да? Такая крутая?

Я улыбаюсь и вздыхаю. Какой же он козел. Он ни за что меня не проймет – ни за что. Он делает шаг навстречу. Инстинкт тут же велит мне пятиться и бежать, но я сопротивляюсь ему. Правда, в уме совершаю быстрые подсчеты: масса, объем, плотность – сумею ли я его одолеть? Конечно, он выше меня, зато такой тощий. Весим мы примерно одинаково. Дойдет до рукопашной – я легко его одолею.

– Тогда почему ты плакала? Раз ты такая крутая, – с презрительной усмешкой бросает Камерон. Впрочем, решаю я, он тоже может меня одолеть.

Я делаю вдох, но не чувствую, что вдохнула воздух, а потом не могу вспомнить, как выдохнуть. Выдержать его взгляд не получается – глаза, предатели, сами смотрят под ноги.

– Да, он мне и об этом рассказал, – продолжает Камерон. – Он все рассказал. Сказал, что пытался с тобой по-доброму, а ты вела себя как последняя сука… – Он замолкает, и оскорбление повисает в воздухе. – Ну, здесь я, конечно же, говорю своими словами, потому что Стив никогда бы не назвал тебя сукой, хотя ты и есть сука. Даже если он считает тебя такой. А потом он сказал, что ты начала плакать, как маленькая…

Тут меня прорывает.

– Заткни свой чертов рот, Камерон. Ты ничего не знаешь. Ты даже не догадываешься, что там случилось, так что не лезь не в свое дело! – Я едва успеваю переводить дыхание. – Хочешь знать, кто притворяется крутым? Посмотри в зеркало! Думаешь, ты можешь кого-то испугать? Считаешь себя крутым?

– Нет. Я не считаю себя крутым. И надеюсь, что не могу никого испугать. Ведь в этом разница между мной и тобой, правда? Тебе нравится унижать людей, причинять им боль. Но знаешь что? – ухмыляется парень и подходит ближе.

Богом клянусь, если он сделает еще хоть шаг, я его ударю.

– Что? – Мой голос звучит сдавленно, я вовсе не кажусь крутой и непробиваемой, как мне хотелось.

– Тебя никто не боится, – тихо произносит Камерон. Он снова сдержан и спокоен, снова полностью контролирует свои эмоции.

Я сглатываю комок в горле. Теряю почву под ногами. Потому что он прав. Я знаю, что это правда.

– Ты такая слабая, такая напуганная, что на тебя жалко смотреть. – Он улыбается и склоняет набок голову. – Что? – Его жестокость в тишине ощутима почти физически. – Думаешь, никто этого не замечает?

– Вон из моего дома, – дрожащим голосом произношу я.

– Считаешь себя такой загадочной? Да тебя видно насквозь. Ты как на ладони.

– Убирайся! – кричу я.

– Ты как заразная болезнь. Куда ни пойдешь, повсюду разносишь свое дерьмо. И это выглядит так жалко, что я почти сочувствую тебе… почти.

Вот уж не думала, что Камерон способен на такую жестокость. В глубине души я почти проникаюсь к нему уважением. Почти.

– Ты… ты даже меня не знаешь. Как ты смеешь…

– О, я тебя знаю, – предупреждает он. – Я все о тебе знаю.

Я качаю головой. Нет. Я ни слова ему не скажу.

– Я пошел. – Парень идет к двери, – а ты поплачь в одиночестве.

– Чтоб ты сдох.

– Да. – Он поднимает руку и отмахивается. – Конечно.

– Чтоб ты сдох! – кричу я ему в спину. – Чтоб ты горел в аду! – Схватив первое, что попалось под руку, – керамическую подставку под стакан – я швыряю ею в него, но дверь уже закрылась.

Вернувшись в комнату, вытаскиваю спальник из-под кровати, ложусь и ворочаюсь пару минут. Потом вскакиваю, сворачиваю спальник в рулон, открываю шкаф и запихиваю рулон внутрь. Он выкатывается. Я заталкиваю его ногами, бью его ногами, бью снова и снова.

Ложусь на пол, упираюсь ногами и пытаюсь затолкнуть его с пола, но он все равно вываливается. А вслед за ним – лавина бумажек, коробок и, как в замедленной съемке, ворох старой одежды, которая мне мала, плюшевые звери – целый зоопарк, дурацкий, никому не нужный кларнет. Я ложусь на эту кучу сверху и изо всех сил стараюсь унять слезы. Я сижу в комнате весь день. Весь вечер. Пропускаю ужин.

В одиннадцать приходит сообщение от Стива: «Пожалуйста, не веди себя так».

В 23:44 он звонит и оставляет сообщение на голосовой почте. В полночь звонит опять.

Я выключаю телефон.

Я прихожу в класс первой, до звонка. Весь день я с ужасом ждала этого момента. Самостоятельные занятия. И вот они заходят втроем, как банда. Все трое против меня. А следом – Аманда.

Мара разъяренно подходит к столику.

– Ты больше здесь не сидишь. Никогда!

– Да брось ты, – говорит Стив и кладет свои вещи.

– Нет, Стив. Хватит с меня ее дерьма! – кричит на него Мара. И поворачивается ко мне: – Убирайся.

– Ладно. – Я встаю и оглядываю комнату.

Тут Аманда слегка подталкивает ко мне пустой стул рядом с ней. Мне даже кажется, что она пытается улыбнуться, хотя это больше похоже на нервный тик.

– Рассаживайтесь, пожалуйста. Эдит, садись. – Мистер Мознер нетерпеливо улыбается. А у меня даже не хватает сил его поправить. Эдит. Я готова на месте провалиться.