Такой я была

Я снова вспоминаю Джоша. Ничего конкретного, просто отдельные детали: его улыбку, звук его голоса, как я иногда смешила его, как рядом с ним чувствовала себя такой счастливой и свободной. Собой. Мне казалось, что у нас с ним все запутанно. Но на самом деле все было так просто. Гораздо проще по сравнению с тем, что сейчас. По сравнению с остальной моей жизнью.

Я представляю, как он придет сюда, как найдет меня в подвальном туалете-темнице, словно рыцарь, Железный Дровосек в заржавевших доспехах с букетом одуванчиков, готовый убить моих самых темных, самых сумасшедших драконов. Он ворвется в дверь и скажет что-то идеально подходящее к случаю, например: «Что случилось, милая? Не плачь. Пойдем отсюда скорей. Только я и ты. Я заберу тебя с собой, куда захочешь. Мы можем убежать. Можем начать все сначала, можем стать кем угодно…»

Но что-то мешает моим фантазиям, и я вдруг снова начинаю чувствовать свое тело. Гравитация тянет меня вниз, приковывает к холодному бетонному полу. Кто-то щиплет меня за ногу, возвращая в реальность – щиплет все сильнее и сильнее. Нет, не щиплет – жжет! Открыв глаза, я вижу, что сигарета догорела до фильтра; горячий пепел упал и прожег дыру в моих штанах, как кислота, а теперь обжигает кожу.

– Черт! – тихо вскрикиваю я и шлепаю себя по ноге, пытаясь ликвидировать последствия своей глупости.

Потом звонит звонок: его визжащее эхо отскакивает от стен и потолка, сотрясает все здание и всю меня. Я жду, пока утихнет далекий шум, крики, топот ног и лязг захлопывающихся шкафчиков.

В кабинете Аманда поднимает с пола мой рюкзак. Она делает это так бережно, что мне становится не по себе. Все ушли, остались лишь они с Крыской. Я останавливаюсь в дверях и прислушиваюсь.

– Вы что теперь, подружки? Фигня какая-то, – огрызается Крыска.

– Не подружки, нет. Просто я… даже не знаю. Пытаюсь перестать ее ненавидеть. – То, как Аманда произносит это «ее», не оставляет сомнений, что речь обо мне. Мое сердце сразу колотится с утроенной силой. Я замираю, решаю, драться мне или бежать. – Я хочу быть добрее, ясно? Разве не об этом ты все время твердишь?

– Даже после того, что она сделала? – вполголоса спрашивает Крыска. – Есть предел добру и милосердию, знаешь ли.

Аманда пожимает плечами.

– Не хочу об этом говорить.

– А что я такого сделала?

Я делаю шаг вперед. Решение принято: я буду драться.

Аманда потрясенно оборачивается.

– О! Ничего, – поспешно бросает она.

– Нет, правда. Что я такого тебе сделала? Мне правда интересно. Ужас как интересно. – У меня вырывается смешок – я на грани и, кажется, могу сказать что угодно, сделать что угодно. И плевать, что будет.

– Забудь, – отвечает Аманда и качает головой.

Но тут на помощь приходит Крыска.

– Ты и Кевин, – говорит она.

– Ч-что? – Слова липнут к языку. Мне и Кевину не место в одном предложении, мы несовместимы даже мысленно, мы из разных галактик.

– Заткнись! – шипит на нее Аманда. – Я хотела забрать твои вещи, – обращается она ко мне.

– Что ты несешь? – набрасываюсь я на Крыску.

– А то, что ты и ее брат…

– Заткнись, черт тебя дери! – кричит Аманда. – Я же сказала – мне все равно! – занимались сама знаешь чем, – заканчивает Крыска и окидывает меня таким взглядом, будто я и впрямь мерзкая грязная шлюха.

Мысли путаются, и у меня с трудом получается оформить их в слова.

– Я… я… что? Да я никогда… с чего ты взяла?

– Брось, – фыркает Крыска. – Все же в курсе.

Я поворачиваюсь к Аманде и пытаюсь говорить, хотя меня сейчас, кажется, вырвет.

– Это ты разносишь эти бредни? Зачем ты это выдумала?

– Ничего я не выдумала! Он сам мне сказал. – В ее глазах опять появляется этот презрительный взгляд. – Так что не надо делать вид…

– Я никогда. Никогда. Никогда бы не сделала ничего такого, ты, чертова лгунья! Я его ненавижу. Да ни в жизни! Я никого в мире так не ненавижу. Он мне отвратителен! И ты… и ты тоже! Ты отвратительна, потому что напоминаешь мне о нем! – Я тычу в нее пальцем, размахиваю руками, как ненормальная, надвигаюсь на них с Крыской, заставляя их пятиться.

– Он сказал, что вы с ним… – начинает Аманда, но я не позволю ей больше сказать ни слова.

– Лучше бы он сдох, поняла? Как бы мне хотелось, чтобы он сдох поскорее! Ничто в мире не принесет мне большего счастья, если с ним случится что-то ужасное. Поняла?! – Я уже в паре сантиметров от нее. И не могу заставить себя остановиться. – Поняла или нет!?

Меня пронзает дикая злоба, электрический заряд; мне кажется, я могу ее задушить, словно мои руки контролируют участки мозга, не знающие логики – те же, что заставляют меня говорить эти ужасные слова.

Слова, которые выдают меня с головой. Кажется, я могла бы… о боже, мои руки. Они тянутся к ней. Они способны на что угодно. Они могут причинить вред.

Она падает на пол.

Ее подруга кричит:

– Ты совсем психованная, что ли?! Ты что творишь?!

А я ору: