Такой я видел Индию

Однако вернемся к кастам. Англичане пришли на Восток как завоеватели и расисты и потому не разрушили кастовую систему, более того, они укрепили ее, подхватив и развив основной ее принцип — презрение сверху вниз и преклонение снизу вверх.

Индийский образ жизни проникнут этой идеей, и, наблюдая за ее проявлениями, всегда гадаешь — что здесь от традиций кастеизма и что от британского снобизма.

Прежде всего для индийского обывателя ты не человек, а сааб — «господин» и все остальные — либо равные тебе саабы, либо слуги, низшие существа. Если ты обратишься к этим существам, как к равным, на первый раз тебя простят («сааб шутит!»), во второй не поймут и осудят, в третий же решат, что ты, наверное, вовсе не сааб, а член низшей касты, и будут относиться к тебе соответственно.

При англичанах любой европеец был саабом. Это представление так устойчиво, что окончательно не раз-Рушено до сих пор, хотя и серьезно поколеблено. Число европейцев, посещающих сейчас Индию, возросло, следовательно, возможности их оценки резко увеличились. Богатые американцы более всего соответствуют индийскому понятию сааба по чаевым, но менее всего по манерам — им недостает респектабельности и сдержанности. Когда американский посол, стремясь к популярности, начал разъезжать по делийским улицам на велосипеде, его стали презирать. Высоко котируются деловитые западные немцы — достаточно богаты, солидны.

Но есть теперь в Индии и другие европейцы — туристы с ограниченными средствами или просто хиппи, которые не только не дают чаевых, но и сами не прочь понищенствовать. Один из них — молодой парень, голый, если не считать тряпки на поясе, грязный, с пышной черной шевелюрой и обезьянкой на плече, подошел ко мне на улице Варанаси:

— Не смогли бы вы дать мне немного денег, а то я сегодня ничего не ел, и обезьянка моя голодна, а перевод из Германии задержался...

Это был студент из ФРГ, сын обеспеченных родителей, решивший на каникулах «сходить в Индию». Такие, конечно, не вызывают уважения. Не саабы!

Тяжело приходится там советским людям, живущим «своим домом» — корреспондентам центральных газет, специалистам, работникам международных организаций. Они должны иметь слуг, иначе их перестанут уважать. Но они не могут не считать их за людей, отдавать отрывочные приказания, «в упор не замечать» и т.д. — убеждение и воспитание не позволяют. И получается плохо. В темную голову слуги, привыкшего к помыканию, вползает мятежная мысль: «А может быть, мой хозяин — не настоящий сааб?»

Его хозяин действительно не сааб, слуга тысячу раз прав. Однако редко подобное открытие приводит к улучшению отношений между ними. Бывает, что слуга начинает проявлять пренебрежение к хозяину, а этого тоже нельзя допустить по самым разным и достаточно важным соображениям. Саабы отдают приказания не в форме «Сделайте, пожалуйста!» и даже не в форме «Сделайте», а безлично-непререкаемо: «Сделать!», «Пойти!», «Принести!». И это не от плохого воспитания или скверного характера. По мнению некоторых, это социальная необходимость.

Позиции господина и слуги относительны. Тот, кто выше другого по социальному положению, может оказаться ниже третьего. Тогда господин превращается в слугу. Не фигурально, а буквально: меняется его осанка, походка, интонации, и это не вызывает улыбку или осуждение.

Способность расчленять людей на высших и низших, на «хозяев» и «слуг», всегда искать и находить, к кому следует относиться льстиво, а к кому презрительно, — вовсе не результат несовершенств «азиатского» характера. Это, к сожалению, пережиток многовекового искривления душ кастовой системой, а в последние столетия — также и колониализмом, то «культурное наследство», от которого рано или поздно придется отказаться. Многие передовые интеллигенты, даже религиозные проповедники, понимают это, но далеко не все. Благодаря усилиям прогрессивных деятелей каста внешне утратила свои позиции, теперь уже считается неприличным публично проявлять кастовые предрассудки. Однако они живут, и, чтобы иметь представление об Индии, надо знать о них. Потому-то я и написал эту неприятную для меня самого главу.

11. ВЕРИТЕ ЛИ ВЫ В БОГА?

Такой вопрос задают чиновники и студенты, профессора и домохозяйки всякому, кто прибывает в Индию. Отрицательный ответ вызывает, в зависимости от темперамента спрашивающего, веселое оживление, скорбь или неподдельный ужас. Преобладает все же радостное удивление: в атеисте видят удобный объект для обращения, слушателя, на которого можно выплеснуть выношенные мысли о сущности бога, бессмертной душе, морали и аморальности, греховности и воздаянии. Почти каждый индиец — самодеятельный философ, много думающий над загадками бытия.