Такой прекрасный, жестокий мир

Примерно через час Сара достигла окраин Бристоля и, лавируя в потоке городского транспорта, была вынуждена сбросить скорость вдвое. Вскоре город остался позади. Она выехала на узкую проселочную дорогу, ведущую к Бэквелу, и вскоре повернула на улицу, по обе стороны которой стояли одинаковые светлые домики.

Сара остановила «Порш» перед ухоженным садом матери и выключила двигатель. Домик, когда-то умиротворяюще родной, теперь казался враждебным, словно окутанным густым облаком лжи. Мгновение ей казалось, что еще можно повернуть назад, но тут дверь распахнулась, и над крыльцом зажегся фонарь.

– Сара, это ты? – крикнула Джун.

Сара задрожала. Все прошлые столкновения померкли перед этим. Уж лучше встретиться с миллионом Микки, чем с кроткой пожилой женщиной, выбежавшей в тапочках на дорожку.

Джун подошла к калитке, и ее лицо осветилось радостной улыбкой.

– Сара, любовь моя, что ты здесь делаешь? Боже, какая чудесная машина! Почему ты не позвонила? Я бы испекла торт к твоему дню рождения.

Джун протянула руки, чтобы обнять дочь, но Сара проскользнула мимо и вошла в дом.

– Сара? – крикнула Джун, побежав за ней. – Что случилось?

– Почему ты не сказала мне? – Сара выпрямилась в полный рост, чувствуя себя совершенно чужой в этой заставленной вещами маленькой гостиной. – Ты лгала мне, Джун.

Впервые дочь назвала ее по имени, и это прозвучало очень странно. Джун сразу поняла, почему Сара так расстроена, и запаниковала.

– Что я сделала?

Сара вынула бумаги, которые забрала у Кристофера, и, пролистав их, нашла то, что искала.

– Полагаю, это тебе знакомо, – сказала она, вкладывая свое свидетельство о рождении в руку Джун.

– Конечно. Это твое свидетельство о рождении, – прошептала Джун.

– Да? – нетерпеливо спросила Сара.

Джун заплакала. Резкость Сары испугала ее. Этого момента она с ужасом ждала двадцать семь лет.

– Сара, пожалуйста.

– Посмотри на дату. Она на шесть месяцев позже того дня, когда я родилась. – Тут ее осенило. – Так вот почему ты настояла на том, чтобы самой получить для меня паспорт, когда я собиралась в Нью-Йорк? Неужели ты думала, что я проживу всю жизнь, не увидев своего свидетельства о рождении?

Джун упала на диван и зарыдала.

– Сара, пожалуйста, поверь мне, так было лучше.

– Лучше? – вскрикнула Сара. – Газеты копались в моей жизни. Ты ждала, чтобы это появилось на первых страницах? Как ты можешь говорить, что так лучше?

– Твой папа и я думали…

– Кого ты имеешь в виду? Стюарта или Гарри?

– Конечно, Гарри. Он был твоим отцом, а я – твоей матерью, что бы там ни было написано в свидетельстве. – Джун повысила голос. – Сара, пусть не я родила тебя, но я – твоя мать.

Сара отвернулась. Боль, жалость, гнев боролись в ее душе. Но она должна продолжать, она должна докопаться до сути. Если она не получит ответы на свои вопросы сейчас, у нее никогда не хватит решимости снова начать разговор с Джун.

– Вы со Стюартом действовали заодно?

– Он… Он нашел меня, когда ты была подростком. Не знаю, как ему это удалось. Я умоляла его ничего не говорить тебе. Я думала, что не стоит бередить старые раны. Прошло столько времени…

– Ты знала, что он помогал мне? С самого начала моей карьеры?

– Да. Но я этого не хотела.

– Он послал мне анонимное письмо. Ты читала о том клубе в газетах. Я выполняла за него грязную работу, и меня чуть не убили… – Сара разрыдалась. – Я ненавижу его, и я ненавижу тебя за ложь.

Джун мертвенно побледнела.

– Сара, пожалуйста, прости меня. Стюарт был не прав, и я – последний человек на земле, кто стал бы защищать его, но я верю, что он только старался помочь тебе.

– Нет, – с горечью возразила Сара, – он просто заставлял меня завершить какое-то его дело.

Стоит ли говорить, что она все еще выполняет его грязную работу? Не стоит, это только помешает главному.

Джун протянула руку, но Сара отшатнулась.

– Как часто ты разговаривала с ним? Когда это началось? – Еще один кусочек головоломки встал на место. – Моя учеба в колледже. Полагаю, это он оплатил ее?

Джун упрямо смотрела в пол.

– А медицинские счета? Скажи мне, – взмолилась Сара. Фундамент ее жизни стремительно рушился. – Боже, какой же я была наивной. Как я могла подумать, что папа оставил страховой полис на пятьдесят пять тысяч фунтов?

Сколько еще лжи ей предстоит раскопать?

– Стюарт настоял на этом. Сара, не в моих силах было переубедить его. Ты знаешь, каким он был.

Сара недоверчиво покачала головой, прядь волос упала на глаза, и она нетерпеливо откинула ее.

– И даже когда газеты лили грязь о нашей любовной связи, ты продолжала молчать?

– Я хотела рассказать тебе. Именно для этого я после его смерти приехала в Лондон, но все не могла найти подходящий момент. И я не знала, принесет ли это больше добра, чем зла.

– Твоя ложь нанесла непоправимый ущерб.

Сара знала, что поступает жестоко, но собственная боль не оставляла места для великодушия.