Такой забавный возраст

Между поцелуями и поглаживаниями Келли достал презерватив и положил на диванную подушку слева от себя. Презерватив, этот силиконовый символ согласия, покоился там, словно дар в знак примирения – или тревожная кнопка. В какой-то момент Келли приподнял ее бедра и, попросив: «Сядь-ка сюда», прижал ее лобок к своему рту. Эмира сказала – и тут же почувствовала, что это очень белое выражение: «О, ты вовсе не обязан…» Под этим она подразумевала: Не рассчитывай, что я отплачу тебе тем же. Келли, похоже, понял, что она имеет в виду. Он рассмеялся и сказал: «Да ладно» – и снова впился в нее губами. Потом прервался еще раз, чтобы сказать: «Но если тебе не очень…» – на что Эмира быстро ответила: «Нет, мне – очень». Она удерживала равновесие, упираясь руками и одним коленом в спинку дивана. Второй раз за эту ночь она подумала: Знаешь что? А вот да. Да, и пошло оно все, – и обхватила его за затылок.

Потом, опускаясь, она потянулась за презервативом. То, что она остается сверху, казалось само собой разумеющимся.

Позже, все еще не протрезвев, она достала телефон и написала Заре: Ты где? Келли, натянув шорты и футболку, принес ей на диван стакан воды со льдом, вернулся в кухню и тоже стал пить воду, глядя на Эмиру через длинный стол-остров. Часы на микроволновке показывали 1:10.

Эмира потянулась за туфлями:

– Можно мне «Убер» и что-нибудь перекусить?

Келли потянулся за телефоном:

– «Убер» – пожалуйста, а перекусить – после того как дашь мне свой номер.

Эмира рассмеялась. Справа от нее, рядом с проигрывателем, стоял ящик из-под молочных бутылок, полный виниловых пластинок.

– «В ожидании выдоха»?[7] Зачем тебе этот саундтрек? – спросила она. Ей видна была и пара других обложек: Чака Хан, Отис Реддинг.

Келли вздохнул, не поднимая глаз от своего телефона.

– Затем, что у меня музыкальные вкусы, как у черной женщины средних лет, – сказал он.

Эмира закатила глаза, но Келли этого не заметил. Может быть, Джосефа права и у него действительно фетиш? Эмира чуть было не спросила, сколько раз он произносил эту фразу, но вместо этого сказала:

– У тебя тут красивые вещи. – Она чувствовала легкость, и усталость, и радость. Она огляделась по сторонам, заметила проигрыватель, стул (на вид явно не из ИКЕА), черную кофеварку в кухне (на вид из каталога свадебных подарков), прислоненные к стене велосипед и насос. Снова повернула голову влево. – Красивые, взрослые вещи.

– На воровку ты не похожа, но если ты – она, то самая бездарная в мире. Через три минуты за тобой приедет Хассан.

– Аллентаун, – сказала Эмира. Она смотрела, снизу вверх, на название города у себя над головой, хлопала глазами – буквы исчезали и появлялись. – Кого-то я знаю из Аллентауна…

– Из Аллентауна ты знаешь меня. – Келли подошел, положил ей на колени пакетик попкорна и сказал: – Начнем с кода.

Хрустя попкорном, счастливо забросив правую руку за голову, Эмира продиктовала Келли свой номер телефона. На плане города, в двух улицах от ее расслабленно свисающего мизинца, располагалось место, в котором Келли Коупленд испортил последний школьный год Алекс Мерфи. Весной 2000 года, задолго до того, как она стала Аликс Чемберлен.

Часть вторая

Шесть

В прихожей дома Чемберленов у входной двери стоял столик из тикового дерева, а на нем – фарфоровая чаша для мелочи, три молоденьких суккулента в деревянном ящичке и вертикальная зарядка для телефона, включенная в розетку. В последние несколько недель Аликс приобрела ужасную и навязчивую, она это понимала, привычку – по возвращении домой очень тихо закрывать за собой дверь и, сильно наклонившись, смотреть на экран Эмириного телефона. Маленькую прихожую от основного холла отделяла дверь, отчего Аликс казалось, что она как бы еще не вполне дома и что она на самом деле не заглядывает в Эмирин телефон, а лишь поглядывает на него. Пароля она не знала, а если бы знала, ни за что бы им не воспользовалась, но на экране и без того всегда было полно информации, которая бурлила молодостью, выдавала подробности и затягивала, как наркотик.

Аликс никогда не снимала Эмирин телефон с зарядки и крайне редко на что-нибудь нажимала (сообщения и уведомления высвечивались сами), но трижды в неделю скроллила средним пальцем, прислушиваясь, как Эмира наверху готовит ужин и говорит Брайар, чтобы та подула, если горячо. За месяц, прошедший с того вечера в «Маркет депо», Аликс начала испытывать к Эмире чувства, не слишком отличавшиеся от влюбленности. Ее охватывало волнение при повороте Эмириного ключа в двери, она огорчалась, когда Эмире пора было уходить, и у нее возникало ощущение, будто она сделала что-то хорошее и правильное, когда Эмира смеялась или говорила что-то не в ответ, а по собственной инициативе. Таких случаев было по пальцам пересчитать, и происходили они крайне редко, потому-то Аликс и продолжала заглядывать в Эмирин телефон. Она предпочла бы просто просматривать ее аккаунты в социальных сетях, но, судя по результатам поиска, их у Эмиры не было.