Такова торпедная жизнь

В Минно-торпедном институте работает капитан 1-го ранга в отставке Алексей Алексеевич Строков. Его служебная деятельность всегда была связана с разработкой электроторпед и по длительности почти перекрывает всю их историю у нас в стране. Он был назначен в институт в 1954 году и уже в 1956 возглавлял отдел разработки электроторпед. Прибыл в институт Строков из Москвы, из МТУ ВМФ, где тамошняя суета и беготня по министерским кабинетам не пришлась ему по душе. Зато короткое его знакомство с руководящим ядром в лице Костыгова, Волкова, Гуревича, Круглова, Акопова, Ахутина позволяла ему чувствовать себя более уверенно среди многочисленных ученых, пытавшихся завлечь его в свои последовательные ученики. Отметим также, что скромность его была на генетическом уровне: он так и остался необремененным учеными степенями и званиями и даже не удостоился Госпремии. Заслуги его, конечно, отмечены орденами, но как это было принято тогда — по случаю каких-нибудь юбилеев. Однако продолжим. Отдел он возглавлял семнадцать лет. В дальнейшем его преемники Олег Белозерский и Слава Красюков не вылезали из его кабинета заместителя начальника торпедного управления, коим он стал, принимая тут же «свои» выверенные решения. Начальник управления Валентин Иванович Дьячков смотрел документы, подготовленные Строковым, едва пробегая сверху вниз, а Андрей Андреевич Хурденко не утруждал себя электрической энергетикой: он делал упор на тепловые торпеды. Таким образом, Строков был, как бы серым кардиналом по электроторпедам. «Как же, как же, — скажет изумленный читатель, — а научно-технический совет, а другие начальники, а руководство в мировом масштабе?» Дело в том, что электроэнергетика была у нас чем-то вроде резервного фронта. Копья ломались, и головы летели на тепловом. Там и все научные силы, доктора, профессора, замкнутый цикл, цикл Карно. А почему? А потому, что до нас еще не доходило, что для торпед скорости 55 узлов хватит с головой. Нужно больше — пожалуйста, ракеты. Строков не дал себе ввязаться в гонку, делая спокойно свое дело, потому электроторпеды и были реальностью. И когда начальник лаборатории источников электрической энергии, знакомый нам по истории с фенолфталеином, Леонид Ковалев доложил ему, что они в лаборатории думают вплотную заняться бромом, Строков сказал: «Никаких бромов. У вас работы хватит до пенсии и даже больше с серебром. Откройте НИР под названием, например „Соболь“, и обосновывайте постепенное продление сроков эксплуатации батарей разового действия, и Родина вас не забудет». Работа закипела. Родина не забудет Ковалева, он станет начальником отдела эксплуатации торпед, капитаном 1-го ранга, но тяга к батареям окажется сильнее. Он вернется к ним, но уже в промышленности. А тему «Соболь» подхватит Борис Васильевич Жмырев и вместе с Клавдией Федоровной Сиволодской, Людмилой Ивановной Зинченко и другими специалистами докажет 15-летний срок годности этих батарей, когда промышленность перестанет ставить под таким заключением на акте испытаний даже согласующую подпись. Так что торпеда САЭТ–60 своими успехами обязана и прозорливости Строкова. Юрий Леонидович Коршунов, сменивший Дьячкова В. И., всегда при встрече со Жмыревым говорил:

— Борис Васильевич, вы ходите по диссертации. Вам нужно только взять из ПСС В. И. Ленина материал на введение и из передовиц «Правды» на заключение, остальное стряхните с ног.

На что Боря Жмырев смотрел на свои ботинки, проверял, застегнуты ли у него крючки на любимом темно-синем кителе, и говорил:

— Юрий Леонидович. Я только что с Северного флота, завтра еду на Балтику, затем в Севастополь подбирать батареи на контрольные разряды. Некогда. Некогда. Если бы не эти поездки — давно бы начал писать.

— Ну и ну.

Жмырев диссертацию не написал. А жаль. Строков до сих пор в институте. Сегодня он достанет из чемодана свой труд «Торпедное оружие и вооружение. Работы института за 1932–2000 годы» и начнет «шлифовать»: «По данным сборов специалистов флотов в составе боекомплекта торпедного оружия подводных лодок и надводных кораблей в 60–70 годах количество электроторпед доходило до 75 %». Эта фраза — награда и за его вклад. А вот далее: «В последние годы торпедостроительная отрасль понесла большие потери — ряд заводов и полигонов оказались за пределами Российской Федерации. Финансирование НИОКР резко снизилось. Темпы разработки торпедного оружия упали… Принято решение вместо двух типов ЭСУ (тепловой и электрической) отдать приоритет по исследованию создания ЭСУ теплового направления». Здесь между строк горечь и сожаление.