Такса судьбы

Лора скромно лежала на своем месте, и только следила глазами за тем, как хозяйка собирается на работу. Такса никак не могла поверить, что остается дома. Но вот входная дверь закрылась! Была не была! Лора проковыляла со своей лежанки и запрыгнула на кровать. При этом такса специально запрыгнула не с первого раза, давая возможность человеку строго прикрикнуть на неё и отправить обратно на место. Меньше всего на свете ей хотелось улететь с кровати после пинка! Но мужчина не шевелился, и тогда, ловко поддевая носом одеяло, Лора забралась в тепло и блаженно вытянулась вдоль человеческих ног.

Алексею было лень выгонять из кровати наглую таксу, и он спал с ней в обнимку чуть ли не до полудня. Разбудил парня Филимон. Он начал грохотать и яростно рыться в своем лотке, а потом затянул арию своим хрипловатым голосом. Лёша покормил кота и завалился обратно на кровать, раздумывая о том, как спланировать день. Внезапно Алексей услышал подозрительное шуршание, раздающееся из кухни.

Чёртова такса доедала кошачий корм, забравшись прямо в пакет. Попавшись на месте преступления, собака раскаяния не выказывала, но на всякий случай сбежала на полусогнутых лапах под шкаф.

– Лора, ты невозможная собака! Не бойся, бить не буду. Иди запей сухари и, смотри, не лопни. Вечером еды не получишь.

От воспитательной беседы ветеринара отвлёк звонок мобильного телефона. На экране высветился контакт «Костя Горностай», и Лёша радостно схватил трубку:

– Привет, Костян!

– Лёха, привет! Как ты? Говорят, на вольных хлебах? Или устроился куда?

– Пока сам по себе. Есть задумка одна, но об этом еще рано говорить. Чего звонишь, соскучился никак?

– Честно говоря, я по делу. У нас третий день в стационаре сидит йорик, под машину попал. В целом стабилен, но таз раздроблен в хлам. Хочу, чтоб ты посмотрел, давай снимки пришлю?

– Присылай, гляну!

Переломы и правда были сложные. Но Алексей не понимал, зачем ему звонит Константин. И студенту ясно, что таз собирать надо, сам не срастется, не тот случай.

– Алло, Кость, тут собирать на две пластины и, может, еще тот осколок подтянуть. От меня-то ты чего хочешь?

– Лёха, слушай, я с таким еще дела не имел. Что-то я очкую. Приезжай, а? Вдвоем управимся. По деньгам скажи сам, сколько.

– Костя, ты там мозгами поехал? Какие деньги! Пробьешь через кассу. Прооперировать помогу, не вопрос, но как ты моё появление Николаичу объяснишь?

– А его нет, уехал на два дня. Подъезжай вечером, я тебя мимо админской стойки проведу аккуратно, а в операционную уж никто не сунется.

– Сегодня мне не с руки, за собакой попросили присмотреть.

– Собака большая?

– Такса.

– Так бери её с собой, посидит в клетке. Выручай, Лёшка, я хозяевам уже не знаю, что говорить, почему откладываем остеосинтез.

Алексей подавил вспышку раздражения. «Так и сказал бы, что единственного нормального ортопеда уволили к чёртовой матери», – промелькнуло у него в голове. Вместо этого он сухо ответил:

– Операционную готовь к шести, подъеду. Анестезиолог кто сегодня?

– Так Аня твоя, она не выдаст. Ждём.

Вечером Алексей стоял перед родной клиникой, и руки у него чесались в предвкушении. Он согласился помочь йоркширскому терьеру не от любви к животным и не для того, чтобы выручить друга. Алексей хотел вспомнить, каково работать с профессиональной бригадой, в стерильной операционной, снова почувствовать себя вершителем судеб.

Такса сидела в сумке и вела себя на удивление тихо. Константин встретил друга у входа. Алексей переоделся в рабочую форму и пошёл в операционную, держа Лору на руках. Там он посадил таксу в клетку, но Лора явно была против. Она начала грызть дверцу и яростно царапать решетку когтями. Не обращая внимания на скандалистку, Алексей сосредоточился на пациенте.

Молодой йоркширский терьер лежал на операционном столе. Аня уже ввела собаку в глубокий наркоз и теперь сноровисто выбривала йорку шерсть на задней половине тела. На светящемся экране стояли рентгеновские снимки тазовых костей в двух проекциях. Когда Алексей приступил к операции, время для него остановилось. Только Аня, анестезиолог, с тревогой посматривала на часы: операция длилась уже полтора часа. Наконец Лёша скомандовал:

– Несём его на рентген!

Рассматривая снимки он аж заурчал от удовольствия: репозиция была идеальной!

– Зашивай, Костян!