Такси!

Джейсон Гривз – басист из «Капоне», парень с нахальной ухмылкой… Он же столько лет Джонни не видел! Я едва не брякнула это вслух, но вовремя прикусила язык. Я ведь так и не сказана Джонни, что знаю его с давних времен. У него сложное отношение к прошлому. Я при первой же встрече догадалась, что ворошить былое – не лучшая идея. И сейчас спросила:

– А Джейсон Гривз – это кто?

– Знакомый гитарист. Играли с ним в школьной группе.

– Да-а? – Я отодвинула в сторону гитару, сбросила сумку и куртку и села на кушетку.

– Он теперь живет в Корнуолле. Женился, ребенка завел. Работает в Национальном тресте. – Джонни произносил эти слова так, будто они были из какого-то неведомого ему языка. А может, он их и в самом деле не понимал? От окна он так и не отклеился.

Я взяла стакан с виски и сделала глоток.

– Хорошо поговорили?

– Джем-сейшн устроили. – Джонни указал на гитару. – Пытались вспомнить песенки, которые играли в детстве. По-настоящему-то он больше не играет. Так, дурака валяет.

– Как и ты.

Джонни покосился на меня.

– Долго он у тебя был?

– Нет.

– Еще увидитесь?

– Нет.

Джонни наконец отошел от окна и убрал гитару с кушетки. Сел рядом со мной, а потом и улегся, положив голову мне на колени. Тяжелая голова, – впрочем, он весь такой. Я поняла намек и начала гладить его виски. Джонни застонал от удовольствия.

– Мне не хватало тебя, Кэйти…

– А мне – тебя. – И я отчетливо уловила запах Ричарда. Не думаю, чтобы его заметил и Джонни, но лучше бы я все-таки приняла душ. Эми бы этот запах с порога учуяла. Эми… С кем, черт побери, она была в этом «Зиппо»?

Джонни приподнялся, сжал мое лицо в ладонях, поцеловал. Медленно, глубоко. Кушетка превратилась в воду, и я соскальзывала, погружалась в нее. Остались только мои губы. Глаза закрыты, но стоит их открыть, как накатывает головокружение, и я зажмуриваюсь снова. Протягиваю руку, чтобы погладить его, – и касаюсь залатанной щеки.

Джонни отстранился. Лицо его скривилось, и он опять схватился за голову.

– Ты таблетки принимаешь?

– Дерьмо это все.

– Конечно, дерьмо, но ты их пьешь или нет?

Пошатываясь, Джонни ушел на кухню. Некоторое время я сидела в одиночестве. Снова приложилась к виски… Слышно было, как вода льется в стакан. Скрипнула дверца буфета, в стакан плюхнулись таблетки. Секунду спустя Джонни позвал:

– Кэйти…

– Что?

– Ничего.

Быть с Джонни все равно что стать зверем, угодившим лапой в ловушку, – так и ходишь, таская капкан за собой.

Я потянулась к исписанному листку бумаги. На обороте старого счета за газ я прочла:

Ты уплывешь —
На попутной волне.
Ну а мне
Брести по воде.
Ива плакучая
На берегу.
Глаз от нее
Отвести не могу:
Там, за листвой, —
Как лист
Парус твой.

На бумагу упала слеза. Листок выскользнул из рук; нахлынули воспоминания, переживания прошлых времен, но слез больше не было. Они уже иссякли. Я думала о маминой машине на утесе в Кенте – двигатель продолжает работать, мама лежит, привалившись к рулю, и резиновый шланг тянется от выхлопной трубы в кабину. На маме было новое платье, платье с ее дня рождения.

– Ты чего? – В дверях стоял Джонни со стаканом воды в руке.

– Постменструальный синдром. – Я-то знала, как его вырубить. – Идем в постель?

Он посмотрел на часы:

– Рановато еще…

– Пожалуйста.

Джонни сел рядом со мной, осушил стакан и потянулся за бутылкой виски.

– Выпей-ка еще.

– Давай лучше в постель.

Красный мобильник затрезвонил пронзительно и внезапно, разогнав нашу пьяную одурь.

– Кого еще… – пробормотал Джонни, обшаривая мою куртку и не обращая внимания на мое «ну его».

– Да пусть себе звонит, – скривилась я, но Джонни уже отыскал в моем кармане мобильник и нажал кнопку.

Послышался чей-то голос, но я не могла разобрать, чей именно. Лицо Джонни потемнело. Сверкнули воспаленные красные глаза.

– Секунду, – процедил он и резко ткнул мобильник мне в грудь. Я попыталась ухватить его, но не сумела; телефон упал на пол. Я полезла было за ним, но тут Джонни наступил мне на руку. Пальцы захрустели. Джонни сам подхватил мобильник и отключил его; нога по-прежнему придавливала мои пальцы к полу.

– Джонни… – Рука горела огнем.

– Что еще за Крэйг такой? – Он наконец убрал ногу, и я повалилась на пол, баюкая поврежденную руку. Джонни возвышался надо мной с искаженным от ярости лицом. – Я еще раз спрашиваю, что за долбаный хрен этот Крэйг?

– Просто парень, которого я подвозила.

– Просто парень, которого ты укатала, да?

– Господи, Джонни, он для меня действительно пустое место.

Джонни снова отошел к окну и встал, повернувшись ко мне спиной. Кажется, он просто не хотел меня видеть. Если бы видел, озверел бы еще больше.

– Если он – пустое место, с чего он тебе названивает? – Джонни старался сдерживаться, но бешенство прорывалось сквозь напускное спокойствие, как тускло-розовый цвет пробивался сквозь красную краску «Слона».

– Не знаю я.

Сами собой потекли слезы. Сил моих больше нету.

– Лжешь, Кэйти.

– Не лгу. Я не знаю, почему он мне названивает. Я ничего не сделала!