Такси для ангела

— Ах, этот извращ… — Я мельком взглянула на гнуса Райнера и тотчас же поправилась:

— Этот молодой человек — господин Рабенбауэр, из Мюнхена. Он переводит книги Канунниковой на немецкий, приехал сюда по личному приглашению писательницы.

Немец закивал головой, а мое вполне невинное замечание вызвало у трех детективщиц самую настоящую ярость.

— Вы слышали? — Tea картинно вознесла руки к небу. — Мало ей нашего несчастного оболваненного читателя! Так она до немцев добралась!

— Тихой сапой, — сквозь зубы процедила Софья. — И здесь отличилась! У меня переговоры уже год идут… С узбеками. Тянут, проклятые, Митю за титю! А эта уже и Германию окучила!

— Мерзавка! — добавила Минна.

— Авантюристка! — добавила Tea. — На ходу подметки рв…

До сих пор молчавшая Дашка самым бесцеремонным образом перебила мастерицу иронического детектива:

— Вы, как я посмотрю, горячо любили покойную.

— А это кто? — спросила Минна.

— Вот именно, кто это? — спросила Tea.

— Это журналисточка. — Как и подобает бывшему работнику прокуратуры, Софья обладала самой полной информацией о гостях. — Приехала освещать съемки.

В подтексте явно слышалось “Черт тебя принес”, но известие о “журналисточке” заставило женщин присмиреть. Да еще диктофон за обедом! Диктофон, бесстрастно зафиксировавший литературную склоку, где все стороны не особенно стеснялись в выражениях. Да что там “не стеснялись”! Они готовы были живьем друг друга сожрать.

Вместо десерта.

Теперь диктофонная пленка могла вылезти писательницам боком. Если, конечно, она попадет в руки следствия. А Дашкина внешность — внешность стервы и закоренелой провокаторши — не оставляла никаких сомнений: пленочка до компетентных органов доковыляет и к тому же будет снабжена соответствующими комментариями. И финальное Аглаино “Ловко мы вас разыграли!”, выданное уже после отключения диктофона, не спасет троицу от обстоятельного разговора при наличии стольких свидетелей.

И психологического давления со стороны следователей.

И, возможно, камеры предварительного заключения.

Все эти простые мысли галопом проскакали по лицам СС, ТТ и ММ. Но выводы, которые они сделали, оказались различными.

— Вас, кажется, зовут Дашенька? — Голос Минны, которая еще минуту назад Дашку в упор не видела, был полон ничем не разведенной глюкозы.

— Дашенька, — хихикнула Дарья и даже подобрала живот в предвкушении экстремальных писательских ходов.

— Видите ли… То, что вы услышали сегодня за обедом, — это, так сказать, наши маленькие литературные игры. Что-то вроде спарринга. Как в боксе. Не стоит придавать нашим словам никакого значения. Это всего лишь слова. Не больше.

— Конечно. — Tea попыталась перехватить инициативу, выдвинуться на полкорпуса вперед и первой припасть к ногам “журналисточки”. — Слова — это единственное наше оружие. Единственный смысл нашей жизни… Слово может поднять до невиданных высот и может уничтожить. Убить наповал…

Лучше бы она этого не говорила!

— Так, значит, слово.., ее убило? — поинтересовалась Дарья. — И какое именно? И кто же его произнес?.. Впрочем, это легко будет установить. По пленке.

— Вы не так меня поняли, — заныла Tea.

— Она поняла именно так, как вы это произнесли, дорогая Tea. — Софья презрительно улыбнулась. — Вы, как всегда, не следите за речью. Ляп за ляпом. Совсем как в ваших псевдоиронических детективах. Но, если мне не изменяет память, ваша фамилия — Валикова, милочка?

— Память вам не изменяет.

— Дарья Валикова из журнала “Роад Муви”, не так ли? Дашка заподозрила неладное, но все же ответила:

— Да. Я работаю в “Роад Муви”.

— Та самая Дарья Валикова, специалистка по отстрелу книжной дешевки. В последнее время вы развязали настоящую охоту на госпожу Канунникову, не так ли? Вы ей проходу не давали. Ни одного доброго слова в рецензиях, одни проклятья… И вот, пожалуйста, срываетесь на съемки передачи с ее участием. Вам это не кажется странным?

— А вам? — Дарью не так-то легко было сбить с толку.

— Не показалось бы… Если бы все не закончилось столь плачевно.

— Вы хотите сказать…

— Я только хочу сказать, что все мы находимся в одинаковом положении. Я бы даже сказала — в одинаково скверном положении.

— Не совсем, — раздался тихий голос Чижа. Только теперь я заметила, что голос этот имеет одну замечательную особенность: его забываешь сразу же, как только он перестает звучать. — Кое-кто хочет свое положение улучшить.

— Кое-кто? — удивилась Софья.

— На вашем месте я бы никуда не уходил. Чиж обращался к Tea, которая, воспользовавшись моментом, мелкими перебежками двигалась в сторону двери. Окрик заставил ее вздрогнуть и обернуться.

— Мне нужно выйти. Ненадолго. В дамскую комнату, — заблеяла Tea. — Надеюсь, в этом нет ничего предосудительного?

— Нет, но… — Чиж замялся.

— Думаете, я собираюсь вынести пузырек с ядом? Канистру с цианистым калием?.. Замести следы?

— Не забывайте, что среди нас находится убийца, — после некоторого раздумья бухнул Чиж.

— И этот убийца — я? — Tea нервно рассмеялась.

— Я этого не говорил… Если вам нужно выйти, тогда, разумеется… Но будет лучше, если вы возьмете провожатого.