Такси! Такси!

Но старший из Симанженковых, Юрий, стал токарем. По рассказам его бывших сослуживцев, Юра Симанженков был отменным токарем, понятливым, работящим, не склонным выключать станок ради перекура. Юра не курил, хотя курить хотелось. Юра играл в футбол, а футболисты из «Динамо», которые однажды пришли в заводской клуб, во всеуслышание заявили: ни пить, ни курить футболисту нельзя.

Юре хотелось выглядеть настоящим мужчиной - сильным, волевым, добрым. Курить хочется, но не следует - значит, он не будет курить. Такое решение Юра принял в семнадцать лет. Вот уже двадцать лет сдерживает слово, которое он дал себе. Надо быть сильным? И Юра вертелся на турнике, играл в волейбол, бегал, плавал, стал мускулистым, крепким. Юра от природы был добр, и меньшие братья и сестры могли заставить его делать все, что угодно.

Шоферы такси - братья Симанженковы.

Юный токарь, если он не проводил время на стадионе, свободное время толкался среди шоферов-соседей. Его приняли как равного не потому, что он подрос и стал самостоятельным, а оттого, что он умел мастерски сделать какую-нибудь вдруг понадобившуюся деталь. Не обещал заранее ничего, вертел железяку в крупных пальцах и говорил: посмотрим.

Уже став отцом - появилась дочь Ирина, - Юрий, на удивление всем, пошел на курсы… шоферов! Бросить токарное дело, где он уже слыл мастером, и вдруг податься в ученики?! Самое забавное, что пример ему подал братишка Саша, который моложе Юрия чуть ли не на десять лет: в шестнадцать лет он стал учеником слесаря-автомеханика. В ожидании, когда медленно идущая в мальчишеские годы жизнь накрутит восемнадцать, Александр Симанженков решительно пошел в слесари. Теперь Юрий ему завидует - сразу выбрать путь так правильно!

Ну конечно, все четыре брата просто созданы для шоферской профессии, у них для этого было все. Они крепкие, сильные и в то же время по-детски добродушные, благожелательные.

И все-таки в таксисты первым пошел Юра, он стал шофером и сел в машину с зеленым огоньком. В 1969 году он первый раз погасил его - это означало, что включился счетчик, на нем выскочила цифра десять, а на другом приборе, считающем посадки, диск повернулся еще на одно деление. Машина была старая - новичкам не доверяли новую.

Конечно, это правильно: все-таки автомобиль - вещь дорогая, но, с другой стороны, новичку сладить со старой машиной намного труднее, чем опытному водителю.

Первый пассажир, не зная, что за шофер перед ним, доверился водителю и, не разглядывая его, ни о чем не расспрашивая, сказал: «Сиреневый бульвар».

Москвич от рождения, Юрий знал, где находится Сиреневый бульвар. На его глазах росло Измайлово, появились ряды новых высоких домов. Район хороший - поблизости парк, но ни один человек не знал, почему новую улицу назвали так красиво. Авансом? В счет будущей сирени? Но так она там и не появилась. Или по сиреневым садочкам, которые были здесь прежде вокруг деревянных деревенских домишек? Но Юра никогда до того, как началось строительство, здесь не бывал и не знал, были ли деревенские избы.

Юра повел машину верным путем. Московскую автомобильную географию он отлично выучил еще во время занятий на курсах шоферов.

Пассажир вел себя спокойно, смотрел по сторонам. Чувствовалось, что дорогу он знает, ничему не удивляется. По приезде расплатился, сказал «спасибо» и умело, не очень сильно толкнул дверцу, до щелчка. А Юра несколько секунд оставался на месте. Он сдал экзамен, а экзаменатор даже не догадался об этом! Экзаменатор ушел, хлопнув дверцей, а Юра, обессиленный переживанием, приходил в себя.

На оживленном перекрестке. Транспорт идет по эстакаде.

- Свободно? - услышал он чей-то голос - Площадь Ногина.

И Юра снова отправился в путь. Домой он вернулся утомленный, как никогда в жизни. Жена даже испугалась: не заболел ли? Весь вечер ему казалось, что он продолжает ехать, брать повороты, опять нестись, решать задачки, как ближе проехать от улицы А до площади Б. И беда была в том, что пассажир по большей части знал самое экономное решение задачки, недоуменно поглядывал на шофера, когда тот ошибался.

А на следующее утро Юрий Симанженков снова отправился в парк. Теперь до работы ему было сто метров ходьбы. Через несколько дней он, наконец, признался себе: а не потому ли он сменил станок на баранку, что парк гораздо ближе завода? Не ради ли выигрыша во времени? Тогда он сказал: нет, эта работа гораздо интереснее - все время новые люди, вся жизнь интереснее, он даже не предполагал, насколько интересна и разнообразна московская жизнь.

Прошло очень немного времени, как вдруг Юрий принял новое решение, которое удивило всю большую семью Симанженковых: отца, мать, братьев, сестер, жену. С той же решительностью, с какой Юрий раньше бросил токарное дело, теперь он оставил шоферское: подал заявление об уходе и вернулся на завод. Здесь он облегченно вздохнул, поняв, что поступил правильно. С утра до обеда он был наедине со станком. Станок слушался его умелых рук, детали выходили такими, какими они должны быть.