Такси заказывали?

— Ну не через трубу, конечно, я там не пролезу, но подняться по водосточной трубе на крышу, чтобы по ней пробраться поближе к пожарной лестнице, которая есть наверняка во дворе этого особняка, думаю, имеет смысл. Я бы, может, и не полез, если бы не запах… Здесь же пахнет горячим бисквитом и ванилью, разве вы не чувствуете?

И Никита, не дожидаясь, пока ему ответят, вынул из карманов и надел толстые перчатки, подошел к порыжевшей от ржавчины водосточной трубе и, помогая себе ногами, полез по ней, постоянно оглядываясь. Дом, где находилась когда-то кондитерская, был одноэтажным, но довольно высоким, старой, чуть ли не дореволюционной постройки. Оказавшись на самом верху, Никита под "охи" и "ахи" сестры, наблюдавшей за ним снизу, крепко держась за сомнительное ажурное металлическое ограждение, медленно продвигался куда-то вправо. А потом, вдруг вскрикнув, пропал.

— Со мной ничего не случилось! — услышали ребята откуда-то из глубины крыши его глухой и показавшийся далеким голос. — Здесь пожарная лестница, ведущая прямо во двор, как я и предполагал!

Сергей и Саша, не сговариваясь, бросились к трубе и по очереди забрались, следуя примеру Пузырька, на крышу и тоже вскоре исчезли из виду.

Я на крышу не полезу, — твердо сказала Маша. — При всем моем любопытстве…

Я бы полезла, но мне страшно, — призналась Света.

Так они и стояли, устремив взгляды наверх и ожидая увидеть там ребят.

Вдруг они увидели бегущего к ним по переулку человека. Невысокого роста, он на бегу делал им какие-то знаки.

— Да это же твой брат, Маша, ты что, не узнаешь? Это же Пузырек!

Никита запыхался и даже не мог говорить, но радостно сиял.

Послушай, ты откуда? — Маша не верила своим глазам.

Там… там есть дверь в соседний дом, я зашел, пробрался по какому-то темному и вонючему коридору и уткнулся прямо в дверь, открыл ее и увидел снег, улицу! Я оказался в этом же переулке! Идемте, я покажу вам двор кондитерской…

А где Дронов? — спросила обеспокоенная Света.

Да там они, там, я крикнул им, что побежал завами…

Никита повел их за собой. Они вошли в дверь соседнего дома, плотно примыкавшего к тому, где располагалась кондитерская, пройдя по темному коридору, и оказались на квадратном, заваленном снегом дворе. Стены дома, выходившие на этот двор, потемнели не то от копоти, не то от времени. Увидев маленькую полуоткрытую дверь, Никитка нырнул в нее и позвал:

— Айда за мной!

Девочки, удивляясь, почему мальчишкам удалось каким-то образом обнаружить этот черный ход, тоже вошли за Пузырьком, плотно прикрыв за собой дверь.

Первое, что поразило, — это тепло и даже духота, которая нахлынула на них, едва только они оказались внутри дома. Второе — это уже более крепкий и сладкий запах горячей выпечки. Толкнув перед собой еще одну дверь, они увидели длинный, уже освещенный электрическим светом коридор и в самом его конце Дронова с Горностаевым. Сергей жестом показывал им, чтобы они вели себя тихо. Приблизившись к мальчикам, Маша со Светой и Пузырьком замерли. Они почти не дышали от страха.

— Там, за дверью, большое помещение и темно, свет никто не включал, так что, может, никого и нет… Но на всякий случай ведите себя тихо… Даже если вдруг и увидите кого, не орите. Мы же не преступники какие; скажем, что заблудились.

Помещение, в котором они оказались, представляло собой огромный, заставленный длинными столами цех. Вспыхнул свет — это Горностаев на свой страх и риск включил рубильник — и все увидели на столах большие белые вафельные полотенца, прикрытые сверху еще и полиэтиленовой пленкой.

Это трупы, — сказал Никитка, за что тотчас получил от сестры затрещину.

Испугал, — коротко пояснила она и едва сдержалась, чтобы не повторить движение.

Но-но! Только без рук! — Пузырек потирал лоб.

Спокойно… Без паники, — произнес Горностаев и осторожно приподнял край полотенца с пленкой.

Ба… Бисквиты! И сколько же их! — Никитка смотрел на ровные ряды прямоугольных желто-белых и еще теплых бисквитов с благоговейным трепетом. — Ничего себе!

Они накрыли их, чтобы бисквиты не засохли. У них явно было мало времени…

Маша, уже понимая, что здесь могло произойти этим утром, с хозяйским видом осматривала кондитерский цех и примыкавшую к нему небольшую пекарню с печами и сложными машинами для вымешивания теста и приготовления нежного, воздушного бисквита и крема. Вскоре она обнаружила холодильник, забитый до отказа шоколадом, орехами, изюмом и прочими кондитерскими сладостями. В морозильнике же, в самом углу цеха, хранились свежезамороженные фрукты: вишня, клубника, смородина… На полках в шкафах, стоявших по периметру цеха, было полно всякой всячины: пряности, ароматизаторы, сиропы, банки с цукатами и сгущенным молоком. В кладовке, обнаруженной позади цеха, стояли мешки с мукой, сахаром и сухим молоком. А еще глубже, в помещении, почти примыкавшем к небольшому залу, служившему чем-то вроде магазина-кофейни, на холоде хранились высокие, почти до потолка, стопы рифленок с яйцами, коробки с дрожжами, ящики с жестяными банками джема, варенья и консервированных персиков.