Таксопарк

— Доброе утро, товарищи! В моем кабинете собрались члены коллегии, заместители министра, руководители отделов. К сожалению, сам министр отсутствует, он в отъезде. И поручил мне проводить наше совещание… Так вот, товарищи. Позавчера многие из нас были вызваны в Центральный Комитет партии, и, должен сказать, не для наград и поздравлений. В ЦК очень недовольны состоянием дел в автобусном хозяйстве ряда городов и областей нашей республики. И мы думаем — справедливо недовольны. Мы обсудили некоторые вопросы. Выработали решение. Завтра-послезавтра «Правда» опубликует эти решения. Кое-кому крепко не поздоровится. Так работать, как работают некоторые из вас, больше нельзя…

По голосу заместитель министра представлялся крупным мужчиной, медлительным и высокомерным. На самом деле Гогнидзе был небольшого роста, худощавый, удивительно подвижный человек лет шестидесяти. Тарутин не был с ним знаком лично, а видел несколько раз на совещаниях. Хотя Леня из Смоленска со многими его тогда перезнакомил. «Пользуйся, — говорил Леня. — Пригодится. И не будь дураком — перебирайся в Москву. Масштабы. На первых порах я помогу. Потом поплывешь».

Тарутин и сам подумывал: а почему бы и нет? Но заболела жена. Врачи рекомендовали не менять климат, болезнь могла обостриться. Так все и успокоилось… Сколько прошло времени с тех пор? Лет восемь, не менее. А Леня все тот же бессменный референт. И выправку спортивную приобрел, и в финскую баню-сауну ходит с нужными людьми, а все референт…

Постепенно голос заместителя министра становился жестче, появился грузинский акцент.

— Вы должны понять, товарищи, что ваша плохая работа — вопрос не только экономический, но и политический. Вы ежедневно портите настроение миллионам граждан. Рабочий день человека начинается с поездки в транспорте. И от того, как эта поездка проходит, в конечном счете зависит его производительность труда. И общее настроение человека. А какое настроение может быть, если человек опаздывает на работу? Мерзнет на остановках? Обрывает пуговицы в автобусной давке? Сами-то вы ездите на работу в служебном транспорте! А мы отменим эту привилегию у тех, кто плохо работает. И строго проследим за выполнением этого положения. Поездите сами в автобусах — поймете, что к чему! Очень бы хотелось, чтобы многие из вас поприсутствовали на совещании в Центральном Комитете. Там нас по голове не гладили. И правильно! В Центральном Комитете считают, что мало мы требуем от горисполкомов. Качество дорог низкое. ГАИ работает спустя рукава. Робко ставится вопрос перед Госпланом о распределении техники… Беда еще в том, что кое-кто из вас скрывает от министерства истинное положение дел. Занимаются очковтирательством. Гонятся за сиюминутным благополучием. Не видят перспективы. А чем это оборачивается? Миллионы сорванных автобусных рейсов по республике за полугодие. И это убытки министерства. Однако нам трудно доказать в Госплане, что убытки эти из-за сорванных рейсов, ибо сведения вы боитесь нам присылать. Конечно, никто вам за это спасибо не скажет. Дело доходит до того, что в ряде районов заранее всерьез планируют убытки от сорванных рейсов. А кое-кто и перевыполняет этот план… Например, товарищи из Краснодарского края. О чем они там думают?

— Об выпить-закусить! — довольно громко произнес Мусатов.

Когда Мусатов появился в зале, Тарутин не заметил, он, как и все, с интересом слушал заместителя министра. Тарутин махнул рукой, приглашая Мусатова сесть рядом. Мусатов подошел, как всегда легкий, элегантный, в темном ладном костюме. Едва уловимо потянуло приятным запахом. Сам Тарутин никогда не пользовался одеколоном, даже после бритья…

— Опаздываете, Сергей, — шепнул Тарутин.

— Отвратительно работают автобусы. Неспроста сегодня собрали этих мальчиков, — усмехнулся Мусатов.

В его интонации почудился неясный намек, чем-то кольнувший Тарутина…

Тем временем краснодарские автобусники давали пояснение заместителю министра. Связь работала превосходно, и было слышно взволнованное дыхание краснодарца. Причина срывов рейсов стандартная — плохая погода, дорожные условия, нехватка производственных мощностей.

— Работать надо, работать! — воскликнул Гогнидзе. — Хаотическое движение по области грязных коробок на четырех колесах! На погоду валите. Учитесь у Тюмени! Учитесь у Кирова! Там погода похуже вашей. Север! На производственные мощности жалуетесь? А гараж строите с шестьдесят девятого года. На двести машин. Или вы дворец строите? Учтите, на будущий год ни копейки не получите. Выкручивайтесь как знаете. Хватит! Безобразие. Выпуск на линию — пятьдесят процентов…

— Шоферов не хватает, Гурам Самсонович, — отчаянно ворвался в паузу краснодарец. — Бегут со старых машин, не хотят. А ремонт…

— Ремонт?! — перебил Гогнидзе. — Думаете, мы в министерстве незнакомы с постановкой дела у вас? Да и не только у вас… Пока не дашь на угощение три рубля, автобус будет стоять до посинения, палец о палец не ударят. Гнать надо рвачей из парка в три шеи. И людей, кто создает такие условия, тоже гнать будем…