Тактический рывок

О том, как герою хочется плеваться в очень наглого шпиона, даруют право избежать праздничного пира и оказывается атакован решительно настроенной женщиной.

— Ой, фу… — Олег не смог сдержать гримасы своего отвращения, и даже несмотря на то, что он усилием воли отключил себе обоняние, ужасающая вонь, обжегшая его рецепторы словно раскаленное железо, по-прежнему осталась с ним, накрепко засев в памяти волшебника. Чародею отчаянно хотелось сморкаться и плеваться, чтобы очистить свою носоглотку от малейших следов того химического оружия, которое он непроизвольно вдохнул, однако вместе с тем он четко понимал — не поможет. Сия дрянь специально сделана такой, чтобы пронять практически любого человека…Впрочем, не только человека. Наг по имени Изумрудное Жало, наверняка способный голыми руками слона пополам порвать, сейчас корчился всем телом, будто наевшаяся углей змея, пытаясь одновременно и отползти назад хвостом вперед и не сблевать. Судя по всему у его расы обоняние было развито значительно сильнее людского, и теперь он за это расплачивался.

— Это…Это…Это немыслимо! Воистину, такая дерзость уже переходит всякие границы… — Князя Чатурведи пробил натуральный нервный тик, а еще он позеленел, словно только сорванный с грядки огурчик. Подобно Олегу он стоял вплотную к пойманному шпиону, и потому, когда наконец-то увидел его лицо и от удивления вдохнул мощной грудью, сполна распробовал чудовищный аромат, наверняка способный вышибить слезы даже у не сильно-то свежего зомби. Физически сия вонь повредить магистру ну никак не могла, однако дискомфорта она ему явно доставила не многим меньше, чем прямое попадание в голову пушечного ядра. — Мало того, что деспот Парижский посылает ко мне столь наглых своих агентов, что они пытаются пробраться туда, где им явно делать нечего…Для шпионов это в целом типично, я могу это понять…Но оскорблять меня столь неуважительным поведением…

— Я не шпион! Я журналист! Отдайте мой противогаз обратно! — Заверещала выроненная змеелюдом француженка, которую наг лишь парой минут назад вытащил из полости в стене кормовой надстройки, которой во время последнего капитального ремонта судна там уж точно не было. И одно только это заставляло истекающего слезами и соплями Олега серьезно сомневаться в правдивости утверждений сей особы. Он вполне мог допустить для сотрудника какой-то там парижской газетенки возможность незаметно проникнуть на судно. Все-таки экипаж «Тигрицы» сейчас больше чем наполовину состоял из индусов, лишь недавно вступивших в отряд. Их можно было обмануть, подкупить, да банально прокрасться мимо, покуда вчерашние пастухи или разнорабочие, проявляющие недостаточно бдительности на своем посту, смотрят в другую сторону. Однако незаметно для всех устроить себе на летучем корабле неучтенную каюту⁈ Подобный подвиг однозначно выдавал в добыче нага профессионала крайне высокого уровня, для которого журналистская деятельность может быть либо хобби, либо прикрытием. — И вообще это работа проклятия! На мне этих проклятий уже штук пять лежит после того, как мои статьи рассказали всю правду о малефиках Непала! Их не получается ни снять, ни контролировать!

Длинная жесткая черная борода была отнюдь не единственной запоминающейся чертой в облике французской журналистки, который она старательно прятала под противогазом. В общем-то, сия растительность, женщинам вообще-то не свойственная, могла считаться абсолютно малозначительным пустяком по сравнению с состоянием её лица или вернее того, что оное лицо ей заменяло. Большего всего гладкая розовая поверхность, с едва заметными маленькими глазками и пятнышком плоского носа, походила на задницу молоденького поросенка. И даже маленький закрученный хвостик из центра лба торчал. Сходство еще больше усилилось, когда она открыла рот…И выпустила оттуда чрезвычайно удушливые и ядреные газы, для производства которых по личному мнению Олега понадобился бы целый свинарник, причем заселенный не простыми хрюшками, а мутантами, у которых в родне скунсы затесались!

— Ты думаешь, за пределами Европы живут одни только идиоты, что не смогут отличить маску-химеру от натуральной плоти⁈ — Руки индуса впилась в лицо вскрикнувшей француженки, на палубу ручьями полилась кровь, а после он резко дернул пальцами в сторону, отрывая кожу и мышцы от…Лица. Вполне себе миловидного, пусть и весьма темного. Которое могло бы принадлежать не европейке, а одной из жительниц южной части Евразии или, по крайней мере, той, кто пытался выдать себя за такую. — Не спорю, идея вызвать у меня такое отвращение, чтобы я тебя либо пожалел и отпустил, либо убил на месте из сострадания и ради восстановления своей чести, была хороша…Но в итоге сделала ты себе только хуже, ибо сначала пытки будут для дела, а потом, когда полезной информации уже не получится выжать ни капли, просто для удовольствия, и для того, чтобы сделать из тебя показательный пример!