Вот это был удар, так удар. Кто бы не находился у власти в Белом Доме, кто бы не составлял большинство в Конгрессе и Сенате, те кто сходились на вечера в Рокфеллер-Центр всегда были заодно. Во всяком случае, с тех самых пор, как были окончательно разделены сферы интересов, влияний и владений.
Конечно, еще случались иной раз стычки во вновь осваиваемых регионах, а изредка — и маленькие войны, но никогда более Владыки Мира не опускались до примитивного выхватывания изо рта своего брата по крови всего куска целиком. Не из благородства, разумеется, а исключительно из меркантильных соображений: обиженный станет мстить, возможностей у него хватит, а сильное потрясение может затронуть весь любовно выстроенный миропорядок. Целиком.
Дэвиссон встал, подошел к Бассу и Кеннеди и широким жестом пригласил их присесть поближе к нему.
— Слушайте, Стоунволл, мне кажется, что ваша поддержка наших программ просто необходима. Если бы вы уделили нам время, то наши предложения будут у вас не позднее послезавтра.
Это было предложение к дележу прибылей. Честное и откровенное, в чем ни Басс, ни Кеннеди, да и никто в зале не усомнился ни на секунду. Оставшийся стоять у стола Арманд Хаммер облился холодным потом: сейчас его хозяева примут предложение равных себе, а его… да его просто выбросят, как использованную туалетную бумагу!
Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Огромный, словно медведь-гризли Басс навис над креслом Дэвиссона:
— Как странно выходит, Джон, — пробасил он. — Мне в голову тоже пришло, что без вашей поддержки мне тоже не обойтись. И мы уже распорядились подготовить для вас наши предложения.
В том, что Басс не отдавал никакого распоряжения сомнений не было. Как не было их и в том, что предложения Бассов-Кеннеди-Вандербильтов будут у Дэвиссонов-Рокфеллеров-Морганов ровно в тот же день, когда они понадобятся.
— Вам нравятся красные, Кеннеди? — осторожно поинтересовался Зелигманн.
— Нам нравятся их деньги, — отрезал Басс. — Все остальное может отправляться к дьяволу.
— Я вообще не понимаю, — заметил Кеннеди, — почему вы решили ставить на Германию. Я считаю — и, надеюсь, Варбург и Ротшильд подтвердят мои слова, что развитие России пошло по имперскому пути. Во что они там верят нас касаться не должно, а вот прибыли от них… — Он помолчал, подбирая слова, — Какой смысл резать курицу, несущую золотые яйца?
— Чем германские яйца хуже? — спросил, так же помолчав, Дэвиссон.
Повисла тяжелая пауза. Сейчас в черепах собравшихся бешено крутились арифмометры, высчитывая возможную прибыль от ставки на одну из сторон. Какое вложение выгоднее: в Гитлера, или в Сталина? Однозначного ответа не было.
— Послушайте, джентльмены, — сказал внезапно Рокфеллер и встал со своего кресла. — В конце концов: какая нам разница, кто из них — Германия или Россия? — станет нашим цербером, а кто — резервацией дикарей. Не так ли?
Согласное молчание было ему ответом.
— Нам всего-то и нужно стравить их друг с другом, получить все, что может дать каждая из сторон, а потом — потом просто оседлать победителя. А кто это будет не так уж и важно.
Басс и Варбург синхронно кивнули. И в этот момент какой-то странный звук нарушил тишину зала. Все невольно оглянулись, а Варбург пробормотал что-то об утечке газа. Но это был не газ, а вздох облегчения. Его издал Арманд Хаммер, который понял, что разорять его будут еще не сегодня…
Глава 10
Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам.