Таланты и преступники

— Это вы, что ли, строили? — вернул ее на землю голос отвратительной Алевтины. — Так шли бы и сейчас страну поднимать. Далась же я вам. Давайте в приказе о командировке распишусь, да пойду.

Но Аниськина не обратила внимания на последние слова этого недоразумения.

— Нет, Веревкина, я тебе докажу, что я не просто так к тебе «вяжусь», как ты изволила выразиться.

Алька закатила глаза.

— Ты только посмотри, как ты выглядишь! Ухо проколото и сверху, и снизу. Туда вставлено по серьге, а между ними зачем-то цепочка висит…

Алька пожала плечами.

— Спускаемся ниже, — голосом экскурсовода продолжила бухгалтер. — Рубаха навыпуск, джинсы… Ты прости меня, конечно, но они рваные!

Алевтина фыркнула.

— Знаю, знаю, — Аниськина выставила вперед ладони, успокаивая хотевшую ей возразить Альку, — знаю. Это модно. Но не в твоем же возрасте, не с твоей комплекцией и не на работе! А хуже всего — кольца на пальцах ног. Ты что, обезьяна, что ли?

Как будто обезьяны носят кольца на лапах.

— Да ладно вам. Не в твоем возрасте и не на работе, — передразнила Алька бухгалтершу. — На себя-то посмотрите. В свои годы напялили блузку в обтяжку и с вырезом. Зачем? В шестьдесят-то лет.

Аниськиной показалось, что на нее опустили каменную плиту. Она даже пошатнулась под ее тяжестью и прошептала свистящим голосом:

— Мне пятьдесят восемь!

— А, один хрен, — махнула рукой Алька. — Ну что вам всем от меня надо? Договоры я заключаю, продукция у меня идет на улет, денег от моих контрактов больше всех! Так нет, все равно вяжутся и вяжутся! Не пофиг вам всем? Давайте распишусь да пойду.

Бухгалтерша рухнула на стул и молча протянула бумаги, заметив краем глаза, как хихикают, прикрывшись кто чем может, ее подчиненные.

— Свободна, — сквозь зубы прошипела она.

— Я воль, — щелкнула каблуками Алька и неспешно удалилась.

В кабинете, в котором работала Алевтина, было шумно, тесно и накурено. Народ суетился, разговаривал по телефону, пил кофе и безбожно дымил. Алька боком протиснулась к своему месту и плюхнулась на стул.

Ванька Огурцов, менеджер по продаже слабоалкогольной продукции, ссутулившись, сидел перед компьютером.

— Что, опять с Березкиным сцепилась? — спросил он, не отрываясь от монитора. Алька полезла в тумбочку стола, достала пончик и впилась в него зубами.

— И с ним, и с Софкой тоже, — сказала Аля с набитым ртом.

Когда лучший продавец «Бахуса» нервничала, у нее просыпался прямо зверский аппетит. И на такой случай у нее везде были припрятаны шоколадки, булочки, печенье… и прочие вкусности.

— А Соньке-то что надо? — Ванька передернул плечами. — Надоели эти старперы, не дают нормально работать. Вот мне, например, велено срочно сделать динамику продаж пива за последний год. Да в графиках, диаграммах.

Он смачно выругался и краем глаза посмотрел на Алевтину, ища поддержки.

— Как будто у меня дел больше нет, как картинки им рисовать. Ты представляешь, какая это работа? Это же неделю будешь сидеть и по чекам выбирать, сколько бутылок, да в какие дни больше, а в какие меньше продали.

— Неужели нельзя в бухгалтерии просто выручку по продаже пива посмотреть?

— Точно, — Ванька глянул на Алевтину с восхищением. — Я бы сам ни в жисть не догадался. Пойду к Венику и скажу, как будто это я самостоятельно дотумкал. Ты не против? Или не говорить, а просто завтра раз — и принести ему выполненное задание? Вот он удивится. Думаю — похвалит.

— Да мне пофиг. Говори, не говори… Меня Веник в столицу завтра посылает. Говорит, что там «куча дел», — Алька растянула руки в стороны, передразнивая Петра Вениаминовича.

— Да, ездят они на тебе, а ты позволяешь, — сказал Огурцов с досадой. — На тебе весь план держится. Ты ж так товар втюхиваешь! А теперь еще и в командировку сплавляют в такую жару.

— Ой, Вань, не прибедняйся. Сам-то второй по объему продаж, да еще и графики всякие рисуешь. Я бы вот не смогла!

Иван подошел к Але и смущенно подергал ее за рукав майки.

— Может, смотаемся на озеро? А, Рёва?

Алевтину звали Рёвой всю ее сознательную жизнь. В школе, когда одноклассники щедро раздавали друг другу клички, Алькина фамилия была препарирована на составные части. И из Веревкиной она превратилась в Рёву.

На работе менеджеры были молодыми, смешливыми и острыми на язык. Полненькая Алевтина, неуклюжая и вечно жующая, была прекрасным объектом для того, чтобы поупражняться в остроумии. Как ее только не называли: и Тушка, и Вервь, и даже Зёма (за любовь Альки к творчеству Земфиры).

Она не обижалась и откликалась на любое придуманное для нее прозвище. Поэтому подшучивать стало неинтересно. А когда в «Бахус» зашел ее бывший одноклассник с криками: «Привет, Рёва», то эта кличка приклеилась к ней намертво.

— Какое озеро, Ванька? Я же говорю — дел куча! — отмахнулась от коллеги Алевтина.

— А я что? Я ж ничего, — расстроено проговорил Иван, плюхнулся на стул и снова уставился в монитор.

Алевтина положила командировочное удостоверение в прозрачный конверт, туда же отправился и договор. Его предстояло подписать с покупателем, пожелавшим, чтобы его менеджером была именно Веревкина.