Таланты и преступники

Будучи несобранной и рассеянной в быту, на службе она была на удивление аккуратной. Все документы были разложены по папочкам, у каждой из которых было свое место, а в ящиках стола документы лежали такими ровными стопками, словно их хозяйка была занята исключительно выкладыванием бумажек.

И только на верхней полке творилось черт знает что, потому что ее содержимое относилось к другой, нерабочей, жизни. Чего там только не было: салфетки, жвачки, одноразовые стаканчики, сахар, сухарики, пакетики с кофе и множество других важных для нее вещей. Аля вытерла с лица огуречную маску. Положила документы в сумку, немного подумала и кинула следом помаду ядовито-морковного цвета, купленную по случаю на распродаже — все-таки завтра в столицу!

Повесила по-почтальонски сумку через плечо и отправилась домой.

Глава 2

Солнце жарило вовсю, асфальт плавился под его немилосердными лучами и так и норовил прилипнуть к подошвам обезумевших от жары прохожих. Аля вышла на перрон, купила две бутылки минералки и тут же откупорила одну и вылила на себя без остатка. Легче все равно не стало, только майка намокла на животе, подчеркнув лишние килограммы.

На привокзальной площади маялся потный человечек, похожий на Березкина, словно брат-близнец. В поднятых руках он держал листок бумаги, на которой было криво нацарапано «Сатори» — название фирмы, заключать договор с которой Алевтина и приехала.

Она замахала руками, человечек кинул лист в мусорный контейнер и поспешил ей навстречу.

— Очень рад, — сказал он, тряся Алькину руку и косясь на ее живот, — Вениамин Петрович Подберезкин.

— Алевтина Веревкина, — важно сказала Аля и озадаченно спросила:

— А мой шеф не брат вам случайно?

— А кто ваш шеф, милая девушка? — поинтересовался Вениамин Петрович, подталкивая ее к машине.

— Шеф у меня Петр Вениаминович Березкин.

— Ну и почему вы решили, что мы родственники? У нас же абсолютно разные фамилии.

— Да я и сама не знаю, — протянула Алька, — Березкин, Подберезкин… Звучит похоже.

— А если у меня на работе есть Шнурова или, например, Подверевкина, то она тоже должна быть вашей родственницей, что ли?

— Ну, нет, конечно. И все равно странно: Березкин, Подберезкин…

— Тьфу, — в сердцах сплюнул Вениамин Петрович. — Если вы еще несколько раз это повторите, я и сам поверю в странность такого совпадения.

Они подошли к небольшому автомобильчику глубокого синего цвета. Лобовое стекло было закрыто отражателем, который должен был защитить салон от палящего солнца, но не очень хорошо справлялся со своей задачей.

Нутро автомобиля пыхнуло жаром. Дерматиновые сиденья издавали синтетический запах. Толстяк плюхнулся на шоферское место и застонал, обмахиваясь картой столицы.

Алька уселась рядом, почувствовав, что если Подберезкин не включит кондиционер, то она немедленно потеряет сознание. Вениамин Петрович завел машину и, быстро работая кистями рук, опустил окна. «Кондишки нет, — с тоской поняла Аля, — остается надеяться, что ехать недолго».

И правда, минут через десять автомобиль притормозил у двухэтажного здания. Оно было лаконичным, без колонн, эркеров и прочих изысков. Но именно сдержанность декора и симметрия придавали дому класс.

Вдоль дорожки палисадника был разбит цветник. Несмотря на то, что солнце палило немилосердно, травка была темно-зеленого цвета, что на фоне жухлой листвы растущей неподалеку липы смотрелось неправдоподобно.

Проход к этому чуду ландшафтного дизайна был закрыт шлагбаумом, около которого стояла будка с охранником.

Поняв, что они добрались до пункта назначения, Алька неуклюже выбралась из душного машинного салона, отыскала в недрах сумки бутылку воды и стала пить большими торопливыми глотками.

Глава 3

Степан Аркадьевич Остапов, владелец фирмы «Сатори»[1] ценитель хайку[2], поэта танка[3] Сайге, творений писателя Кобо Абэ и кинорежиссера Такеши Китано, потянулся в кресле, хрустнув пальцами рук. Прошелся по кабинету, заложив руки за спину, и решительно подошел к столику со спиртными напитками. Плеснул в пузатый бокал янтарного коньяка, достал из портсигара коричневую сигарету, зажал ее в красивых длинных пальцах и затянулся дымом. Было прохладно. Бесшумно работал кондиционер, создавая максимальный комфорт хозяину кабинета.

Остапов подошел к окну. По улице сновали утомленные солнцем люди. Они были злые, раздражительные, потные и неэстетичные. Собаки, высунув языки и тяжело дыша, лежали в наиболее затененных местах.

Степан Аркадьевич смотрел на изнывающую от зноя природу и ждал Подберезкина. Его роль в компании была как у Шурочки из «Служебного романа» — та числилась в бухгалтерии, в то время как ее настоящая жизнь проходила в месткоме. Так и Вениамин Петрович. Никто уже и не помнил, в каком отделе он числился. Он всегда был на подхвате, при любом задании шефа брал под козырек. И как-то так случилось, что он умудрился стать для Остапова совершенно незаменимым. Его место в иерархии компании можно было бы назвать словом «порученец».