Таланты, которые нас связывают

Я поднимаю глаза и вижу, что «сюда» – это «Шантиз», старинный паб на холме, по дороге от школы Святой Бернадетты в город. Стены внутри покрыты панелями из красного дерева, столы окружают зеленые мягкие стулья. В камине горит огонь, а напротив него стоят два плюшевых кресла. Он усаживает меня в одно из них и идет к стойке.

Несколько минут спустя он возвращается с двумя пинтами «Гиннес» и упаковкой «Scampi Fries». При других обстоятельствах – и в другой компании – я бы сочла это предложение весьма заманчивым. Посидеть в уютном баре, вместо того чтобы идти в школу.

– Мне не нравится «Гиннес», – единственное, что я могу сказать.

И я его действительно не люблю. Это пиво только для стариков и туристов.

– Просто выпей. В нем железо, – говорит Аарон.

Поэтому я делаю глоток и тут же понимаю – это как раз то, что нужно. Пиво густое, темное, со сливочным вкусом. Я выпиваю его до дна и вытираю пену с верхней губы.

– Что ты там делал? – спрашиваю я.

Аарон разрывает упаковку с закуской, осторожно нюхает ее и начинает есть.

– Фу, это рыба? – с отвращением говорит он и отодвигает упаковку в сторону. – Это был… ну, моя способность. Дар с увеличенной мощностью из-за той комнаты. Ужасной комнаты.

– Это же Колодец, правда? Колодец – это школа Святой Бернадетты.

Ему, похоже, такая мысль не приходила.

– О… ну да, – бормочет он и, чуть погодя, добавляет: – Ох, Господи Иисусе. Конечно. Ого.

– Как ты думаешь, что случилось?

– Это… это очень сильное место. Но ты права. Я никогда нигде не ощущал настолько большой силы. Наверное, там и есть центр Килбегского Колодца.

Я подозрительно смотрю на него.

– Почему ты ничего не знаешь о нем? В конце концов, ты же несколько лет жил здесь и, можно сказать, выступал лицом «Детей Бригитты».

– Меньше года.

Он снова берет в руки упаковку «Scampi Fries», с любопытством разглядывает ее и бросает в рот несколько кусочков.

– Когда я приехал в Килбег, все в моей жизни изменилось. Мной были очень довольны. Не успел я обустроиться как следует, как через меня потек огромный поток энергии, и я легко устанавливал связь с подростками, генерирующими эту энергию. До этого я был никем. Просто очередным мастером-манипулятором в их рядах.

Он хрустит закуской, приходит к выводу, что она ему нравится, и берет еще один кусок.

– И кстати, про дыры, как ты это называешь. Я вижу дыры. И не только. Я могу заставлять других людей видеть их дыры. Как, например, если у кого-то плохая память, или он предпочитает не вспоминать о чем-то в своей жизни, то он вдруг начинает все это видеть. И мисс Бэнбери теперь все видит – вот что я сделал с ней.

– Я не понимаю, – говорю я, хотя в каком-то смысле я и понимаю.

Тот голос в моей голове, который повторял мне, что жизнь была бы лучше без меня, – это все проделки Аарона. Голос звучал, потому что я находилась в Душегубке, когда Аарон применил свои способности в полную силу.

– Тебе знакомо ощущение пустоты в желудке при воспоминаниях о том, когда ты вела себя эгоистично, подло или глупо? Ощущения эти физические, правда? Похожие на пищевое отравление. Вот что происходит с ней сейчас, со всем ее организмом. Все, чего она стыдится, все злые поступки, которые она совершила и от которых обычно может отмахнуться, убедив себя в том, что все шло как надо, потому что… не знаю, люди всегда находят способы убедить себя в том, что их ужасные поступки на самом деле были хорошими и оправданными.

– Ага, – киваю я. – И далеко за примером ходить не надо.

Он игнорирует мое замечание.

– Все это навалилось на нее одновременно. Никакой защиты. Один лишь сокрушительный вес.

Я потрясена. Остается только пить «Гиннес» и пытаться обдумать услышанное. Все наши с Фионой, Ро и Лили способности кажутся мне вдруг пустяками. Заставлять людей чувствовать ответственность за свои поступки? До такой степени, чтобы им было больно? Я вспоминаю тех детей в квартире, когда мы с Роем ходили на собрание «Детей Бригиды». Как они открывали Аарону свои души, как плакали, рассказывая о самых незначительных прегрешениях против общепринятых правил. Тогда я совсем этого не понимала, но теперь все стало предельно ясно.

И хотя я благодарна Аарону за то, что он вытащил меня из Душегубки живой, и хотя я в какой-то степени верю в искренность его поступков и слов, я чувствую, что во мне вновь закипает гнев.

– Но ты мог же сделать что угодно с этим даром, – выплевываю я. – Мог бы… не знаю, мог бы заставить Джеффа Безоса заплатить налоги. Мог положить конец войнам, если бы удалось проникнуть в нужное место. С такой силой можно и в правительство попасть. А не тратить время и силы на провинциальные городки в Ирландии и заставлять уязвимых людей сокрушаться в своих довольно обычных поступках.

Он продолжает спокойно смотреть на меня, поглощая «Scampi Fries».

– Неплохая штука, – произносит он наконец. – Если привыкнуть к рыбному запаху.

– Только не делай вид, что от меня можно так легко отмахнуться, – взрываюсь я. – Тебе надо было помогать людям.