Талассиец (СИ)

Она давала ему не только крышу над головой и еду, но и начальное образование, и, какие-никакие, общение и ласку. Но чем старше становился Роммат, тем все чаще он обращал внимание на совсем другие ее поступки. На то, как она не разрешала ему бегать в деревню и играть с другими детьми - он взрослел раза в полтора-два быстрее, чем обычные эльфы, и кто угодно мог обратить на это внимание. Роммат знал из книг, что у эльфов бывают друзья - но у него не могло их быть. “Скажи спасибо своему блудливому папаше” - слышал он в ответ на свои претензии. Он злился, что Юриэль прятала его, если кто-то приходил к ней в гости. Случалось это не часто, со всеми друзьями она общалась по переписке - возможно как раз затем, чтобы никто не узнал о существовании полукровки, позорящего весь род. И никого не приглашала погостить подольше.

Однажды визитер нагрянул внезапно, когда у зачарованного устройства, оповещавшего о приближении посторонних, вовремя не обновили энергетический кристалл. Роммат, возившийся с кустами малины в саду, просто не успевал нигде укрыться, да и не пытался, с любопытством рассматривая окликнувшую его эльфийку. Это был первый раз в его сознательной жизни, когда он видел вблизи кого-то другого, а не только Юриэль или свое отражение в зеркале.

- Anar’alah belore, юноша, - удивленно, но приветливо обратилась к нему дама. - Я хотела бы увидеть Юриэль.

Роммат не сразу сообразил, что обращаются к нему. В свои восемьдесят он, по словам Юриэль, выглядел более чем сто двадцатилетним подростком, однако, по ее же словам, был и еще целый век останется всего лишь ребенком. Роммат перестал хлопать глазами, расправил плечи и вытянул шею, чтобы больше соответствовать лестному обращению. Затем он вспомнил о манерах и, учтиво поклонившись, ответил на приветствие.

- Она в доме, сейчас я ее позову, - сообщил он.

Юриэль, осознав случившееся, стала походить на призрак. Нервно теребя рукава рубашки, она, с трудом собравшись с мыслями, ответила на закономерный вопрос гостьи, что же это за юный эльф появился в доме эдакой отшельницы.

- Это… - растеряно пробормотала она.

Роммат уже смутно помнил все обстоятельства того разговора, но даже спустя двенадцать веков в памяти хранилось яркое и острое ощущение надежды и предвкушения. Сейчас весь мир перевернется с ног на голову, сейчас бабушка, никогда не разрешавшая называть себя так, вдохнет больше воздуха и решительно объявит: “Это мой внук”. О его возрасте она, разумеется, соврет. Скажет, что ему, например, сто тридцать или даже сто пятьдесят - с запасом, чтобы потом, когда он подозрительно быстро вытянется, говорить, что все время выглядел младше, а сейчас, наконец-то, догнал ровесников в росте.

- Это… садовник. Его зовут Роммат. В смысле, он не совсем садовник, он просто путешествует, - затараторила она, - и искал, где бы подзаработать. И я подумала, что помощь по саду мне не помешает.

А он стоял, не меняясь в лице, но чувствуя, как угасает в груди надежда, и вместе с ней исчезает что-то еще. Что-то важное, соединявшее его с Юриэль…

Потом она говорила, что он вырастет, и она признает его официально, и никто тогда уже не поймет, что перед ними полукровка, и не станет его унижать насмешками и презрением. Уверяла, что это для его же блага. Он кричал на нее и, не стесняясь в выражениях, обвинял во лжи. С тех пор он потребовал называть его этим придуманным именем. Сначала в качестве мести ей, а потом оно и впрямь стало ему больше нравиться. Куда лучше прежнего - слюнявого, да еще и в папочкину честь.

Отношения Роммата и Юриэль и так не были идиллическими, а с того случая испортились вконец. Роммат вел себя все хуже и хуже, несколько раз, в нарушение запрета, появился в деревне и даже напился в местной таверне - деньги взял у Юриэль, разумеется, тайно. Он быстро, с непривычки, захмелел, а затем подрался с местными подростками из-за того, что был, по их мнению, слишком вежлив и много о себе мнил.

Наплевать на слова Юриэль и начать контактировать с жителями деревни казалось ему смелым и освобождающим шагом, который наконец-то сделает его жизнь интереснее и ярче. Однако разница вышла непринципиальной. Он ходил, слушал разговоры, наблюдал за жизнью эльфов с близкого расстояния, но информации и впечатлений получал не больше, чем от хорошей иллюстрированной книги. Удивительная и таинственная “настоящая” жизнь других эльфов на поверку оказалась довольно скучной и однообразной.

В последующие визиты друзей он так и не завел, поскольку совершенно не умел общаться и дружить. А подруг у него тем более не было, что поначалу казалось ему несущественным, а потом все чаще стало удручать по совершенно приземленным причинам.

Он и Юриэль снова и снова ссорились, кричали друг на друга. Однажды Роммат, хлопнув дверью, ушел из дома, но быстро вернулся, выяснив, сколько стоит снять номер в гостинице и ежедневно столоваться в таверне.