Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.

Споры вокруг маршрута Баку-Джейхан продолжались в течение двух лет, пока в конце 1998 году цены на нефть не упали из-за падения спроса, вызванного экономическим кризисом в Азии. Цены на нефть упали с 25 долларов в 1997 году до рекордных 13 долларов за баррель, так что немедленная разработка среднеазиатской нефти потеряла экономический смысл. И добыча, и транспортировка этих запасов стоили слишком дорого. Минимальная цена, окупающая разработку нефти Средней Азии, составляла 18 долларов за баррель.[211] Хотя маршрут Баку-Джейхан окончательно перестал быть рентабельным, Вашингтон продолжал настаивать на его постройке, поскольку он превратился в главное направление американской политики в Средней Азии.

Хотя Турция и поддерживала афганских моджахедов в 80-е годы, ее роль в этом была достаточно скромной. Но, встав на путь пантюркизма во внешней политике, Анкара перешла к активной поддержке тюркских меньшинств в Афганистане, в частности узбеков. Анкара оказывала финансовую помощь генералу Дустому и дважды предоставляла ему убежище. Турция стала решительным противником Талибана, что вызвало напряженность в отношениях с ее старым союзником — Пакистаном. Больше того, угроза со стороны талибов привела Турцию к большему взаимопониманию с ее соперником — Ираном.

Турция сыграла роль в изменении политики Израиля в отношении Афганистана. Турция и Израиль начали тесно сотрудничать в военно-стратегической области после соглашений в Осло в 1993 году. Израильтяне и, что еще важнее, часть еврейского лобби в США не были изначально критически настроены к Талибану.[212] В соответствии с воззрениями госдепартамента США Израиль видел в талибах антииранскую силу, которую возможно использовать для подрыва иранского влияния в Афганистане и Средней Азии. Кроме того, считалось, что трансафганский трубопровод Unocal помешает Ираму построить свой собственный трубопровод из Средней Азии.

Израильская разведка Моссад начала диалог с Талибаном через представительства талибов в США и при нефтяных компаниях. Пакистанская разведка ISI поддерживала этот диалог. Хотя Пакистан и не признавал Израиль, ISI имела контакты с Моссад через посредство ЦРУ во времена афганского джихада. При первоначальной поддержке Турции Израиль установил тесные дипломатические и экономические связи с Туркменистаном, Узбекистаном и Казахстаном. Израильские компании вкладывали деньги в сельское хозяйство, в нефтедобычу и связь.

Но по мере того, как изменялась американская политика в отношении талибов, то же происходило и с израильской политикой. Талибы предоставили убежище бин Ладену и поощряли торговлю наркотиками. Турция убедила Израиль в том, что Талибан представляет угрозу для безопасности в регионе и может экспортировать исламский фундаментализм в Среднюю Азию. Когда проект Unocal испарился и Израиль понял, с каким отвращением его среднеазиатские союзники и Турция относятся к талибам, Моссад наладила контакты с представителями Северного Альянса. Теперь Израиль был заинтересован в том, чтобы не допустить установления талибами контроля над всем Афганистаном, хотя у него и оставались подозрения в отношении поддерживаемого Ираном Ахмад Шаха Масуда. Как талибы, так и Северный Альянс обвиняли друг друга в получении помощи из Израиля.

После падения цен на нефть в 1999 году Иран оставался тузом в новой Большой игре. Иран обладает вторыми по величине запасами газа в мире и более 99 млрд. баррелей доказанных запасов нефти, он добывает 3,6 млн. баррелей нефти в день. Когда строительство новых трубопроводов было отложено на неопределенный срок, Иран вступил в игру и предложил республикам Средней Азии экспортировать их нефть через свою территорию и Персидский залив. Это обошлось бы в малую долю затрат на строительство турецкого трубопровода, поскольку Иран уже располагал обширной трубопроводной сетью и требовалось лишь соединить ее короткой перемычкой с Азербайджаном. «Иранский путь для среднеазиатской нефти — самый безопасный, экономичный и простой. Для Ирана он обойдется всего в 300 тысяч долларов. Как можно сравнивать это с тремя миллиардами долларов на строительство трубы через Турцию?» — заявил в Тегеране заместитель министра нефтяной промышленности Ирана Али Маджеди.[213] Помимо этого, Иран конкурировал с Туркменистаном по части строительства газопровода в Пакистан и Индию — намного более привлекательный маршрут, поскольку он шел в обход Афганистана.[214]