Талиесин

— Хуже, чем я мог себе представить. — Аваллах осушил кубок и протянул его жене, чтобы она вновь наполнила его. Отломил кусок хлеба, положил в рот, медленно прожевал. Она подала ему вино, обошла диван, положила руки на плечи мужа и стала массировать усталые мышцы в основании шеи. Он закрыл глаза и уронил голову на грудь.

Через некоторое время он взял ее за руки и притянул к себе, поцеловал и снова отхлебнул вина.

— Аннуби вернулся?

— Еще нет, — отвечала Брисеида. — Я велела ему прийти сюда и дожидаться тебя. Я не знала, сколько ты там пробудешь.

Аваллах кивнул, отломил еще хлеба. Краска постепенно возвращалась на его лицо. Брисеида взяла фруктовый ножик, разрезала грушу, протянула ему кусочек. Царь откинулся на спинку и закинул ноги на столик, держа кубок у груди.

— Орудие так и не нашли.

— А в комнате никто ничего не видел и не слышал? — спросила Брисеида.

— Один-то все видел.

— Нестор?

— Готов поспорить на свое царство, что он.

— Но почему?

— Думаю, Керемон решил его низложить. Возможно, Нестор посчитал, что, убив Керемона, он устранит угрозу себе и сможет легче начать войну.

— Кто-нибудь обвинил его в открытую? — полюбопытствовала Брисеида.

— Белин, — устало отвечал Аваллах. — Но орудия так и не нашли — я сам искал. А поскольку убийство произошло, когда все мы там были вместе и никто ничего не видел и не слышал, выходит, что Керемона сразил сам бог.

— Ты в это не веришь.

— Не верю, но другие готовы поверить, потому что это их устраивает. Эту версию предложил Итазаис, а Мусеус набросился на нее, как собака на кость. Для них это лучше, чем разбираться с обвинением Белина.

— А Нестор?

— Нестор хитер и хладнокровен, он умеет держать рот на замке и не давать новых поводов для обвинений. И все равно я уверен, что это он. Или кто-то по его наущению. Так или иначе, кровь Верховного царя на его руках.

— Что будет теперь?

— Это мы узнаем, как только вернется Аннуби.

— Я хочу сказать, кто наследует Керемону?

— У него осталась вдова из царского дома.

Брисеида удивленно подняла брови.

— Данея?

— Данея. Кто же еще? — Губы Аваллаха горько скривились. — Царство может перейти к вдове, если нет наследника и если она царских кровей.

— Но я думала…

— Вероятно, так же думал и Нестор, — сказал Аваллах. — Мейрхион нам напомнил. Чтобы принять бразды правления, ей нужно лишь одобрение Совета царей.

— Но согласится ли Совет?

— Обязательно. Я сам выступил за это.

— Ты? — Брисеида подняла брови. — Но, Аваллах, ты же мог стать Верховным царем.

— Мог бы. — Он пожал плечами. — Белин и Сейтенин меня бы поддержали. Однако Мусеус тоже метит на это место. Нестор с Хугадераном могли бы припугнуть Итазаиса, и он бы примкнул к ним.

— А Мейрхион стал бы на твою сторону.

— И голоса бы разделились пополам. — Он взглянул на жену, взял ее за руку. — Извини.

— Я не стремлюсь к венцу Верховной царицы, муж мой, — сказала она. — И мне не нужен Посейдонис.

— А мне нужно одно — разоблачить Нестора и разрушить его замыслы. — Он снова отхлебнул вина. — Избрать Данею — единственный выход. Обойти ее можно, только доказав, что она не может или недостойна править, а это неправда. И я не хочу, чтобы Совет забыл; один из нас — убийца. Ради своей выгоды некоторые предпочли бы закрыть на это глаза.

Брисеида положила голову ему на плечо.

— Ужасное, чудовищное убийство. Мне бесконечно жаль Данею — горе ее, наверное, безутешно.

Довольно долго они сидели в молчании, прежде чем раздался стук в дверь.

— Это Аннуби, — сказала Брисеида. Она подошла к двери и впустила прорицателя.

Аваллах встал и повернулся к своему советнику.

— Что скажешь?

— Нестор бежал из города, — ответил Аннуби.

Брисеида в изумлении взглянула на мужа.

— Ты знал это?

Аваллах кивнул.

— Как он бежал?

— На корабле. В гавани его дожидалась трирема.

— Когда это случилось?

— Начальник гавани не может сказать точно; полагаю, его молчание куплено. — Прорицатель гадливо скривился. — Однако за несколько монет невозможно скрыть час своего отплытия. Я поговорил с людьми, видевшими, как отходила трирема; это было никак не больше трех часов назад.

— Спасибо, Аннуби. Отдыхай, ты понадобишься мне завтра.

— Спокойной ночи, государь. — Он повернулся к царице, пожелал ей хорошо почивать и вновь исчез в темном коридоре.

— Что это значит? Я про Нестора, — сказала Брисеида, едва дверь затворилась.

— Он расписался в своей вине, — с яростью произнес Аваллах. — Но бегство его не спасет. Он ответит за все.

Брисеида задумалась, потом спросила:

— А тебя не удивляет, что Нестор приготовил галеру до Совета? Выходит, он знал, что решение будет не в его пользу?

— Кто-то его предупредил, — нахмурился Аваллах. — М-м-м, какая же у меня мудрая жена!

— Значит, кто-то еще с ним в сговоре.

Аваллах только отмахнулся.

— Лишь Белин и Сейтенин знали, что я поддержу царицу. Нет. — Он мотнул головой. — Нестор приготовил галеру на всякий случай.

Брисеида подошла ближе и обняла мужа.

— Знаю, дурно так думать, но я рада, что не мне сегодня ночью ложиться одной. Я бы этого не вынесла.

— Я тоже, — прошептал Аваллах, прижимая ее к себе. — Я не настолько силен.

Глава 15