Талиесин

И вот он возник, соткался из воздуха, как призрак, его лоснящиеся бока сияли в яростном свете — огромный, мощный, великолепный, с перекатывающимися мускулами, белая громада тупой плоти.

Не тот бык! Осознание пронзило ее, как удар ножом. «Я же не его выбрала!».

Бык сделал несколько шагов и остановился, спокойно глядя на Хариту и ударяя по песку блестящим золоченым копытом. Рога его, тоже позолоченные, смертоносными изогнутыми клинками высились по обе стороны головы. Холка, словно снежный холм, поднималась над ширью спины, ноги казались березовыми поленьями, хвост — белым хлыстом, бьющим из стороны в сторону. Широкая розовая морда была в пене. Далеко расставленные глаза налились кровью.

Толпа мгновенно стихла. Никто еще не видел такого огромного и сильного зверя.

Почти физическим усилием Харита отбросила все чувства. Она и прежде видела незнакомых быков, и все они покорялись ее мастерству. Она медленно пошла вперед, и толпа вновь начала выкрикивать ее имя. Харита не слышала. Она различала лишь звон крови в ушах.

Белый бык тряхнул головой и затрусил навстречу, опустив рога. Харита стояла прямо на его дороге, не пытаясь отпрыгнуть или увернуться.

Страшные рога рассекали воздух. Капельки слюны сверкали на солнце. Бык с оглушительным топотом мчался вперед, расстояние между ним и Харитой стремительно сокращалось. Харита рухнула ниц перед несущимся животным.

Крик ужаса пронесся над толпой. Харита исчезла под тяжелыми копытами.

Однако вот она вновь, руки ее приветственно вскинуты. Толпа облегченно выдохнула, как один человек. Бык развернулся, мотая головой. Харита легко вспрыгнула ему на спину, сжала коленями холку. Зверь взревел от ярости, и Харита ощутила его тупую ненависть. Он убьет ее или в попытке ее убить сам свернет себе шею.

Она нагнулась, ухватилась за золоченые рога, слегка оттолкнулась и выгнула спину, целясь носками в небо. Бык понесся по кругу, пытаясь ее сбросить, однако она держалась, пока он не перестал кружить и не понесся через арену. Тогда она подобрала ноги, продела их между руками и, зацепившись локтями за рога, легко скользнула по мощному бычьему лбу, болтая голыми ногами над песком.

Бык остановился и принялся трясти головой. Раз, второй, третий. На четвертый Харита разжала руки, мячиком взлетела в воздух и, перевернувшись, опустилась на песок.

Бык, развернувшись, ринулся на нее. Но Харита была готова. Она прыгнула, взвилась вверх, перескочила через круп и быстро откатилась от надвигающихся рогов.

«Он бодает вправо», — подумала она, перебарывая дрожь при мысли о чудовищной силе и быстроте животного.

Следующая череда прыжков была выполнена безупречно, но Харита чувствовала, как беспощадное белое солнце высасывает ее силы. Она прыгала, кружилась, кувыркалась, взмывала в воздух. Однако маневры изматывали ее. Ей все труднее было отдышаться, а бык не только не уставал, напротив, чудилось, что он раз от разу набирает силу и скорость.

Однако Харита танцевала все так же самозабвенно, тело ее, такое изящное и уязвимое, казалось еще меньше рядом с исполинской горой мышц, стремящейся сбить ее с ног. Харита почти физически ощущала священный ужас толпы. Не слышалось больше криков, одобрительные возгласы смолкли. Глубокая тишина повисла над ареной; толпа, застыв, следила, как танец смерти движется к своему завершению.

Еще один прыжок, подумала Харита, и я разверну его на тройку. Последнюю тройку. Ей и в голову не приходило отказаться от своего главного, коронного номера. Он стал такой же частью ее существа, как данное при рождении имя; легче отречься от имени, чем от прыжка, принесшего ей славу величайшей танцовщицы за всю историю бычьих игрищ.

Бык метнулся. Харита прыгнула, в полете уперлась руками ему в спину, но, когда стала распрямлять локти, чтобы вытолкнуть тело вверх, что-то щелкнуло у нее между лопаток, там, куда угодил ногою Маро. Боль расплывалась багровым туманом. Она заставила себя закончить фигуру и благополучно опустилась на песок.

Бык стоял на некотором удалении, вполоборота к ней. Он тяжело дышал, бока его вздымались, как кузнечные мехи, белая шкура взмокла. Загорелая кожа Хариты тоже блестела от пота, но девушка внезапно почувствовала озноб. Спину жгло так, будто в нее ткнули раскаленной головней. Она чувствовала, как напрягаются от боли мускулы.

«Надо прыгать сейчас, — подумала она. — Потом уже не смогу».

Она двинулась бочком, заставляя быка поворачиваться так, чтобы солнце оказалось у нее за спиной. Чудище, опустив огромную тяжелую голову, смотрело налитыми глазами и ревело, как будто его мучали. Харита заметила, что пена, бегущая из открытого рта, порозовела от крови.

«Нам обоим больно, — подумала она. — Что ж, вперед! Покончим с этим».

Арена замерла, безмолвная и пустая, как склеп. Зрители, словно тени, застыли на своих местах.

Солнце безжалостно палило. Воздух обжигал легкие. Харита прикинула расстояние от себя до быка и отступила на шаг. Бык — исполинская белая глыба — стоял неподвижно.

«Вперед! — мысленно скомандовала ему Харита. — Ну же!»