Талисман

Морган увидел, что все флюгеры и орнаменты крыши – бронзовые фигуры, прежде вращавшиеся с одной и той же скоростью как в штиль, так и в ураган, – остановились. В то же мгновение земля колыхнулась у них под ногами и снова застыла. Будто подземный зверь невероятных размеров содрогнулся в спячке. И Морган поверил бы, что ему это почудилось, если бы не ужас в округлившихся, налитых кровью глазах Гарденера. Готов спорить, ты сожалеешь, что тебе пришлось покинуть Индиану, Гард, подумал Морган. В Индиане землетрясений не бывает, верно?

Бесшумный свет вновь сверкнул в окнах «Эджинкорта».

– Что это значит, Морган? – хрипло спросил Гарденер. И Морган увидел, что безумная ярость, вызванная утратой сына, превратилась в страх за свою шкуру. Скучное это занятие – бояться за себя, но Морган знал, что нужна самая малость, чтобы прежняя ярость вспыхнула вновь. Ненавидел Морган другое: напрасную трату энергии на то, что в данный момент не имело отношения к устранению главной помехи к захвату контроля над миром – всеми мирами, – к устранению Джека Сойера, который из мелкого вредителя вырос в самое чудовищное препятствие, какое только возникало на пути Слоута.

Запищала рация Гарденера.

– Командир четвертой красной бригады Лучезарному! Лучезарный, как слышите?

– Лучезарный слушает, командир четвертой красной бригады! – рявкнул Гарденер. – Что там у вас? – Один за другим последовали четыре сбивчивых, возбужденных донесения, почти одинаковых. В них не было ничего такого, о чем они с Морганом не знали сами: вспышки света, остановка флюгеров, дрожь земли, возможно, предвестник землетрясения, – но Гарденер всякий раз слушал внимательно, задавал короткие вопросы, по окончании каждого разговора рявкал: «Конец связи!» – а по ходу иной раз вставлял «повтори» или «понял». Слоут подумал, что преподобный очень напоминает эпизодический персонаж в фильме-катастрофе.

Но если его это успокаивало, почему нет? Опять же, разговоры по рации избавляли Слоута от необходимости отвечать на вопрос Гарденера… однако теперь, думая об этом, он склонялся к тому, что Гарденер и не хотел услышать ответ на свой вопрос и по этой причине ушел с головой в никчемную болтовню по рации.

Хранители мертвы или выведены из игры. Потому-то и остановились флюгеры. Об этом свидетельствовали вспышки света. Джек еще не добрался до Талисмана… пока не добрался. Если доберется, тогда все в Пойнт-Венути действительно содрогнется, затрещит, покатится. И теперь Слоут думал, что мальчишка доберется до Талисмана… что только он и мог заполучить Талисман. Впрочем, Слоута это не пугало.

Его рука поднялась и коснулась ключа на шее.

«Конец связи», и «понял», и «сообщение принято» Гарденера иссякли. Он выключил рацию и посмотрел на Моргана широко раскрытыми, испуганными глазами. Прежде чем преподобный успел произнести хоть слово, Морган мягко положил руки ему на плечи. Если он и любил кого-то, не считая своего бедного умершего сына, если и любил – по-своему, разумеется, не так, как все, – то именно этого человека. Они прошли долгий путь в обоих мирах, и Морган из Орриса с Осмондом, и Морган Слоут с Робертом Гарденером по прозвищу Лучезарный.

Примерно такая же винтовка висела на плече Гарденера в тот день, когда он застрелил в Юте Фила Сойера.

– Послушай, Гард, – спокойно произнес он. – Мы победим.

– Вы в этом уверены? – прошептал Гарденер. – Я думаю, он убил Хранителей, Морган. Я знаю, это звучит безумно, но я действительно думаю… – Он замолчал, его губы дрожали, на них блестели капельки пены.

– Мы победим, – повторил Морган тем же спокойным голосом, нисколько не сомневаясь в своих словах. В нем говорила предопределенность. Многие годы он ждал этого, и ведшая его решимость никуда не делась. Джек выйдет из отеля с Талисманом в руках. Талисман обладал безмерной мощью… но отличался и хрупкостью.

Морган посмотрел на оснащенный оптическим прицелом карабин, чья пуля могла остановить носорога, потом прикоснулся к ключу, из которого вылетали молнии.

– У нас есть все необходимое, чтобы разобраться с ним, когда он выйдет из отеля, – продолжил он. – В любом мире. Если ты сохранишь самообладание, Гард. Если будешь стоять со мной плечом к плечу.

Губы преподобного стали дрожать чуть меньше.

– Морган, разумеется, я…

– Помни, кто убил твоего сына.

В тот самый момент, когда Джек Сойер вогнал горячую монету в лоб чудовища в Долинах, у Руэла Гарденера, который с шести лет страдал не причинявшими особого ущерба здоровью слабыми эпилептическими припадками (в том же возрасте у сына Осмонда начали проявляться симптомы так называемой болезни Проклятых земель), случился сильный припадок, когда он сидел на заднем сиденье управляемого Волком «кадиллака», мчавшегося по автостраде 70 на запад, из Иллинойса в Калифорнию.

Он умер, полиловевший и задохнувшийся, на руках Лучезарного Гарденера.

И теперь глаза Гарденера начали вылезать из орбит.

– Помни, – мягко повторил Морган.