Талисман

— Узнаешь, когда время придет, — ответил Капитан. — А может, и не узнаешь. Все зависит от тебя. Я сделал все, что было в моих силах. Расскажи об этом Паркусу при встрече.

Джек с ног до головы покрылся холодным потом.

— Иди, сынок, — сказал Фаррен. Его голос звучал теперь намного тише и ласковее. — Делай свое дело… или хотя бы часть его. Сделай все, что сможешь…

Джека охватило чувство нереальности окружающего. Чувство, будто он сам, все его мысли и действия являются плодом чьей-то галлюцинации. Кто-то двигает им, заставляет ходить: с правой ноги на левую, с левой на правую. Он отшвырнул кусок бочки, насквозь пропитанный элем. Переступил через обломки сломанного колеса. Обошел край фургона, не обращая внимания на жужжание мух, кружащих над лужей крови. Какие мухи и какая кровь могут быть во сне?

Джек миновал грязный, заваленный бочками и кусками дерева участок дороги и оглянулся. Капитан Фаррен шел в другую сторону. Возможно, он хотел встретить своих людей. А может, ему просто нельзя было больше смотреть на Джека. Как бы то ни было, он ни разу не повернул головы. Ну что же, все пути приводят к одной цели. А что позади, то позади. И нечего туда смотреть.

Джек пошарил рукой в кармане камзола и, нащупав монету Капитана, крепко сжал ее в ладони. На душе стало немного легче. Так и шел он, радуясь, словно ребенок, нежданно-негаданно получивший от отца денег на мороженое.

7

Может, через два часа, а может, через четыре Джек услышал звук, описанный Капитаном Фарреном как «гром среди ясного неба». Солнце опустилось за западную кромку леса еще тогда, когда Джек выходил из деревни, и трудно было определить время.

Большинство повозок, движущихся с запада, скорее всего направлялось в королевский дворец. Слыша, как приближается каждая из них, а услышать это можно было с довольно большого расстояния: настолько чист был здесь воздух (Джек вспомнил слова Спиди о том, как один человек надкусывает яблоко, а другой, в миле от него, чувствует запах), Джек был уверен, что это едет Морган, и каждый раз сначала прыгал в канаву, а потом убегал в лес. Ему совсем не нравились такие темные леса, даже самые их окраины, но тем не менее он бежал туда, прятался за стволом какого-нибудь дерева и оттуда смотрел на дорогу. Ему не нравились леса, но еще меньше ему улыбалась перспектива быть брошенным под ноги коней Моргана.

Так вот, каждый раз, когда Джек слышал приближение фургона или коляски, он быстренько прятался, дожидался, когда повозка проедет мимо, и только затем возвращался на дорогу. Это, конечно, не давало ему спокойно идти, но все-таки он был не одинок на этой страшной дороге.

Ему совсем не хотелось в одиночестве шагать в ад.

Зелье Спиди было худшим из лекарств на свете, однако он без раздумий сделал бы большой глоток, если б кто-нибудь — хотя бы сам Спиди, например, — вдруг возник перед ним и заверил, что первой вещью, которую он увидит, открыв глаза, будет золотая арка входа в ресторан «Макдоналдс», который его мама в шутку называла «Большая кормящая грудь Америки»…

Подстегнутое голодом, в нем росло гнетущее чувство страха, чувство, что лес по-настоящему опасен, что он полон чудовищ, мешающих пройти через него. Что сам лес сопротивляется этому. Разве деревья не подступили ближе к дороге? Подступили. Ведь раньше они росли вдоль канавы, а теперь полностью заполонили ее. Раньше весь лес состоял из сосен и елей, теперь к ним присоединились и другие породы деревьев. У некоторых были кривые черные стволы, сплошь покрытые наростами, другие походили на чудовищный гибрид пихты и папоротника; отвратительные серые корни последних торчали из земли, как растопыренные пальцы мертвецов. Наш мальчик! — шептали мерзкие корни. — НАШШШШ МАЛЬЧИК.

Все это только кажется, Джеки, ты просто устал.

Нет, не кажется. Хоть и трудно во все это поверить, хоть не хочется ни во что это верить. Деревья изменялись. Неприятное чувство повисло в воздухе — чувство, что за тобой наблюдают. Джек решил, что эти мысли и галлюцинации он каждый раз выносил из леса, сами деревья каким-то непонятным образом насылали на него видения и страхи.

Он снова подумал о том неисчислимом расстоянии, которое будет отделять его от дома, когда он вернется в свой мир. Сто пятьдесят шагов здесь там равны миле. Исходя из этого — хотя из-за неровностей земли соотношение между пройденными расстояниями постоянно изменялось, — Джек сделал вывод, что, пройдя здесь десять миль, в своем мире он очутится очень-очень далеко от Нью-Хэмпшира. Похоже на сказку про семимильные сапоги.

Но эти деревья, эти серые мерзкие корни…