Талисман

Джек услышал звуки тромбонов и труб, плач саксофонов, голоса лягушек, черепах и серых голубей, поющих «Люди, знающие мое волшебство, наполнили страну дымом», он услышал голоса Волков, исполняющих на луне волчью музыку. Вода блестела у бортов корабля, рыба блестела у поверхности озера, радуга блестела над землей, блестящий странник показывал путь, блестящий младенец наморщил нос и закричал; и послышались звуки оркестра, и комната наполнилась дымным следом единственного голоса, поднимавшегося все выше и выше над всеми этими разливами звуков. Визжали тормоза грузовиков и гудели гудки заводов, где-то лопнуло колесо, где-то взорвался фейерверк, влюбленный прошептал «еще» и заплакал ребенок, а голос все поднимался и поднимался, и Джек на миг был ослеплен, но потом зрение вернулось к нему…

Глаза Лили широко раскрылись. Они уставились на Джека, будто спрашивая «где я?». Это были глаза новорожденного, только что увидевшего мир. Потом она резко вдохнула…

…и река миров, и галактик, и вселенных хлынула из Талисмана. Они текли, переливаясь всеми цветами радуги. Они втекали ей в рот и в нос… они оседали на ее желтоватой коже, блестя, как капельки росы, и впитывались в нее. На миг его мать вся была окружена сиянием…

…в этот миг его мать была Талисманом.

И болезнь исчезла с ее лица. Это произошло не постепенно, как в кино. Это произошло сразу. Это произошло моментально. Она только что была больна… и теперь она была здорова. Здоровый розовый цвет расцвел на ее щеках. Тонкие редкие волосы вдруг стали густыми и блестящими; к ним вернулся цвет темного меда.

Джек смотрел на нее, когда она взглянула ему в лицо.

— О… о… Боже мой!.. — прошептала Лили.

Радужное сияние угасало — но здоровье оставалось.

— Мама? — Он наклонился вперед. Что-то захрустело, как целлофан, в его руках. Это была хрупкая оболочка Талисмана. Он столкнул со столика несколько склянок с лекарствами, чтобы освободить место. Некоторые из них, упав, разбились, но это было не важно. Ей больше были не нужны лекарства. Он осторожно положил оболочку на столик, полагая — нет, зная, — что она скоро исчезнет.

Его мать улыбнулась. Это была прекрасная, радостная, немного удивленная улыбка: «Здравствуй, мир, вот и я!»

— Джек, ты вернулся, — сказала она наконец и потерла глаза, словно чтобы убедиться, что это не мираж.

— Конечно, — сказал он. Он попытался улыбнуться. Это была довольно хорошая улыбка, несмотря на слезы, которые текли по его лицу.

— Я чувствую себя… гораздо лучше, Джеки.

— Да? — Он улыбнулся и вытер ладонями свои мокрые глаза. — Это хорошо, мама.

Ее глаза сияли.

— Обними меня, Джеки!..

В комнате на четвертом этаже заброшенного курортного отеля на побережье в Нью-Хэмпшире тринадцатилетний мальчик по имени Джек Сойер наклонился вперед, закрыл глаза и, улыбаясь, крепко обнял свою мать. Его обычная жизнь, наполненная школой и друзьями, обычная жизнь тринадцатилетнего мальчика возвращалась к нему, он понял это. Это сделал для него Талисман. Когда он обернулся, чтобы взглянуть на него, Талисман исчез.

ЭПИЛОГ

В большой белой спальне, наполненной взволнованными женщинами, Лаура де Луизиан, Королева Долин, открыла глаза.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наша летопись окончена. Так как в ней изложена история мальчика, она должна закончиться именно здесь; если бы она продолжилась дальше, она превратилась бы в историю мужчины. Когда пишешь роман о взрослых, точно знаешь, где остановиться, — на свадьбе, но когда пишешь о детях, приходится ставить последнюю точку там, где тебе удобнее.

Большинство героев этой книги здравствуют и поныне, они преуспевают и счастливы. Может быть, когда-нибудь после я сочту небесполезным снова заняться историей изображенных в этой книге детей и погляжу, какие вышли из них люди; поэтому я поступил бы весьма опрометчиво, если бы сообщил вам теперь об их нынешней жизни.

Марк Твен

«Приключения Тома Сойера»