Талисман

Эти слова, произнесенные его низким, шелковистым голосом, прозвучали невыразительно, и это испугало ее больше, чем его гнев или угрозы. Его широкая грудь и сильные руки блестели на солнце, мускулы играли и вздувались под кожей при каждом движении. Она смотрела на его каменный медальон с грубо выгравированной волчьей головой на лицевой стороне. Другие тисненые изображения украшали кожаную повязку на запястье: змея переплелась с гротескными, причудливыми фигурами, головы которых напоминали солнце и луну.

Она приподнялась на локте, не забывая прикрывать краем шкуры свою грудь. Дрожащей рукой она приняла кружку, стараясь, чтобы ее пальцы не соприкоснулись с его. Когда она пила, вода перелилась через край кружки и потекла по шее. Прохладная, чудесная вода. Всего лишь после пяти глотков она исчезла. Она провела кончиком языка по растрескавшимся губам, смакуя каждую каплю, затем вернула погнутую кружку. Ей хотелось еще, но она не знала, как попросить.

Охотник поставил кружку на соломенный тюфяк и наклонился, опустившись на колено. От него пахло бобровым жиром, дымом, кожей и шалфеем. Запах индейца. Он впитывался мехом шкуры, приставал к ее коже, волосам. С целой ванной щелочного мыла и ведром лавандовой воды она не смогла бы избавиться от него.

Он не отрывал от нее взгляда темно-синих глаз, когда прикладывал ладонь к ее щеке. Когда он переместил пальцы к шее, страх стиснул ее горло. Он ощупывал ее с такой же небрежностью, как он стал бы ощупывать лошадь. Властно, с вызывающим превосходством.

Оглянувшись через плечо на группу мужчин позади него, он крикнул:

— Cho-cof-pe okoom! Keemah, cah boom! Лоретта вздрогнула. Это вышло у нее как-то само

собой, она не могла сдержаться. Охотник посмотрел на нее, углы его рта приподнялись в презрительной усмешке.

Старый индеец, который только что защищал ее, повернулся от костра и пошел к ним.

— Heip ein mah-su-ite?

— He-be-to. Heep-et? — Охотник кивком указал на Лоретту. — Cona.

Оттолкнув Охотника в сторону локтем, старик опустился на колени и уставился на Лоретту. Хотя она пыталась сохранить безразличное выражение лица, рот ее задрожал, а мускулы щеки задергались. Ткнув пальцем себя в грудь, старый индеец сказал:

— Nei nan-ne-i-cut Cho-cof-pe Okoom. — Его сморщенный рот раскрылся в улыбке, обнажив темные, полусгнившие зубы. — На языке команчей это значит: «Мое имя Старик». Ты понимаешь? Cho-cof-pe Okoom — Старик.

Хотя Старик только что спас ее и казался совсем безобидным, Лоретта не доверяла ему. Она не доверяла никому из них. Она отшатнулась, когда он захотел дотронуться до нее. Охотник что-то проворчал и схватил ее за волосы. Она попыталась вспомнить молитву, любую молитву. К ее облегчению, старый индеец лишь коснулся ее лба.

— Te-bit-ze! — крикнул он Охотнику. Он обратил обвиняющий взгляд на солнце, затем указал в сторону реки, пробормотав еще что-то непонятное, что он подчеркнул выразительным: — Namiso!

Она не поняла, что сказал Старик, но Охотнику это, как видно, не понравилось. Когда Старик ушел, Охотник отпустил волосы Лоретты и стоял, жестами приказывая ей подняться. Она ничего не понимала. У нее не было никакой одежды. Не мог же он заставить ее…

— Keemah! Namiso! — прошипел он. Когда в ответ она продолжала смотреть на него, он сказал:

— Keemah — иди! Namiso — торопись! Не испытывай моего терпения, Голубые Глаза!

Лоретта прижала шкуру к груди и отрицательно покачала головой. Она не собиралась вышагивать совершенно голая перед всеми этими мужчинами. Она не могла.

Опасные огоньки зажглись у него в глазах.

— Ты будешь подчиняться этому команчу. Сдерживаемый гнев в его голосе вызвал у нее чувство страха, но она сжала зубы.

Издав негромкое ворчание, он наклонился и поднял ее вместе с покрывавшей ее шкурой. Прежде чем она поняла, что он делает, он перекинул ее через плечо, сжав одной рукой за колени, а другой придерживая шкуру, чтобы она не свалилась.

— Глупая белая женщина. Ты не очень-то быстро учишься.

Через несколько минут Охотник достиг реки и вошел в воду по бедра. Проворчав, он бросил ее, продолжая крепко удерживать бизонью шкуру таким образом, что Лоретта вылетела из нее. У нее не было времени почувствовать себя растерянной. Ледяной холод, охвативший ее, резкий перепад температур оказались таким шоком, что у нее перехватило дыхание. Вода ринулась ей в нос и дыхательное горло. Ее охватила темнота, темнота повсюду. На какое-то мгновение она перестала ориентироваться, где находится верх и где низ. Затем она увидела мерцание света вверху. Она вылетела на поверхность, задыхаясь и кашляя, беспорядочно размахивая руками.

Она увидела неясное движение. Охотник бросил шкуру на берег реки и пошел по направлению к ней. Она не доставала дна и, несмотря на отчаянные движения руками и ногами, снова погрузилась, захлебываясь.

Схватив за волосы, он вытащил ее на поверхность и ближе к берегу, где она достала ногами дно. Приблизив ее лицо вплотную к своему, он крепче сжал ее волосы.