Талисман

Арсений стал расспрашивать его подробности, а у меня зазвонил телефон. Звонил Громов и интересовался, где нас носит.

– Свидетеля допрашиваем, товарищ генерал, – ответил я ему, раздумывая, рассказать про почтальона или промолчать. – Майор Пронин ведёт допрос.

– Вы, что, пили, что ли? – после небольшой паузы спросил он. – Короче, Шарапов не может дозвониться до Строганова, скажи, чтоб он телефон включил! Всё!

Я обратился к Арсению, сказав ему про телефон. Арсений левой рукой достал из кармана телефон, правую с пистолетом опустил вниз (слава Богу, а то кто-нибудь мог уже вызвать полицию!) и невидящим взглядом уставился на экран, который безмолвно сигнализировал о чьём-то звонке.

– Телефон? – переспросил он меня, словно не знал, что это такое. – Телефон… Слушай, а это не могла быть телефонная книга? – обратился он к Вове.

– Во, похожа, – согласился он, – раньше такие были!

– Отлично! – искренне обрадовался Арсений. – А ты никому про это не говорил?

– Чё я, дурак, что ли? Менты меня сразу стали трясти, так я в отказку! Чтоб мокруху повесили? Нашли терпилу! – усмехнулся он, обнажив кривые зубы. Арсений задумчиво развернулся, убрал пистолет и, не спеша, пошёл к парадной.

– Э! – окрикнул его Вова. – А барабульки? Обещал!

– Доктор, – бросил мне Арсений, – э-э, то есть, полковник! Выдай ему, пожалуйста, деньги!

Я усмехнулся и выдал нашему информатору пятьсот рублей. У кредиторов лучше память, чем у должников!

Я попытался выразить восхищение гением Арсения, – вычислил в очередной раз почтальона! Но он равнодушно заметил, что ожидал нечто подобное и про почтальона, и про скотч. Вот красная телефонная книжка – это находка! Это круто! Пойди, пойми этого гения…

Мы поднимались по лестнице, так как маленький лифт послужил кому-то туалетом, и в него было не войти.

– Как говорил один персонаж, «ну, просто праздник какой-то!» – радовался Арсений, бодро преодолевая по две ступеньки за шаг.

– Э-э, – еле поспевал я за ним, – а как ты узнал, что его Вова зовут?

– Да это ерунда, – отмахивался Арсений, дожидаясь меня на площадке. – Ты оцени наше везение! Раз – и нашли доказательства!

– Уф! – у меня была одышка и сердцебиение. – Доказательства чего?

– Кстати, – кричал он мне уже со следующей площадки, – знаешь, почему аэродром и проспект называются Комендантскими? Комендань? А?

Я сбавил темп. И с третьего до пятого этажа шёл, не спеша. Знаю! Дача коменданта тут была! Коменданта петропавловской крепости. Тоже мне, краевед.

Дверь в квартиру хоть и была железной, но из недорогих. И замки самые обычные. Видно было, что их недавно сменили. Разве сможет удержать крепость замка силу закона? Я озвучил свою мысль Арсению.

– Не хуже Монтеня, как считаешь? – поинтересовался я у него.

– Пожалуй, – согласился он, подбирая ключи, – только закон у нас подчиняется людям или деньгам. Прошу!

Квартира была самая обыкновенная: пара комнат, кухонька, узкий туалет, ванная, прихожая; низкие потолки, линолеум на полу, местами изрядно потертый. Мебель, румынская стенка, была старше Арсения, а вот старинный буфет, конца девятнадцатого века, был старше и меня, и стенки! Видимо, это в нём был тайник, где хранились сбережения Устиньи. Было заметно, что жил здесь пожилой человек. Арсений непривычно замер, обводя взглядом бОльшую из комнат, где, вероятно, и жила старушка, и где она скончалась. В квартире прибрались после убийства, но беспорядок всё равно ощущался. Кое-где остались разбросанные вещи, какие-то бумаги были сложены неровными стопками на старой кровати, стулья невпопад были составлены друг на друга в углу комнаты. Отдельно стоял старый тяжёлый стул, к которому, видимо, её привязали и убили. Я представил себе эту жуткую картину, когда она сидит, не может ни пошевелиться, ни закричать, и наблюдает, как рушат её размеренную жизнь: грабитель вытаскивает её вещи из шкафа, разбрасывает по всей квартире, что-то ищет, ругается, может, даже бьёт её, размахивает ножом перед лицом! Что ему надо? Скорее всего, будучи в шоке, она даже не понимает, что он спрашивает, чего хочет от неё… И это злит его ещё больше! Деньги, накопленные с таким трудом, она не отдаст ни за что! Хоть он и убьёт её. Она даже теряет сознание, но он трясёт её, чтобы привести в чувство! А потом резкая боль в груди – неужели инфаркт? Этого она очень боится! Но это нож… И темнота…

– Ты уже ищешь? – услышал я голос Арсения.

– Что? – я тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Ключ. – коротко ответил он.

– Не понял, какой ключ? – я уставился на него.

– Ключ к разгадке, – неторопливо ответил Арсений. – Или нить!

Я вздохнул.

– Знаешь, – обратился я к нему, – говорят, что смерть человека должна быть такая же, как и его жизнь! Если это действительно так, то я не хотел бы быть на месте этой несчастной!

– Прекрасно… – кивнул Арсений и поинтересовался: – Что ты сказал?

– Я спросил, что мы ищем? – улыбнулся я ему.

– Мы ищем, – повторил за мной Арсений, – мы ищем…

Он подошёл к стене, на которой висела старая фотография в рамке, снял её и повертел в руках.