Талисман Белой Волчицы

Он велел принести в свой кабинет бухгалтерские книги и, излагая состояние заводских финансов, в записи и отчеты почти не заглядывал, что еще раз упрочило Алексея в мысли, что дело свое Генрих Иоганнович, или, как его звали на заводе, Генрих Иванович, знает прекрасно и рассказывает о заводе не для того, чтобы заезжий ревизор им подивился. Он действительно гордился своим детищем, которому отдал без малого двадцать лет своей жизни.

— Полагаю, Илья Николаевич, теперь вы сами сумеете заключить, на пользу или во вред заводу мои введения. — Генрих Иванович закрыл книги. — Самая главная моя цель — увеличить прибыльность завода. Очень скоро каждая копейка не просто окупится, а еще и солидный доход принесет…

— Весьма похвально, Генрих Иванович, что вы так печетесь о процветании завода. — Алексею очень не хотелось спускать приятного ему человека с небес на грешную землю, но в его задачу входило нечто другое, и это нечто ему сейчас надлежало выполнить, что он и сделал незамедлительно, заметив:

— Но все-таки, что могло породить то письмо, по которому я должен доложить в управление горных разработок и рудных дел? Могу ли я встретиться с жалобщиками, чтобы побеседовать с ними о причинах, вынудивших их обратиться за помощью?

Лицо Тригера покраснело еще больше. Он нервно забарабанил пальцами по обложке самой толстой бухгалтерской книги. Лоб у него сморщился, явив две глубокие поперечные морщины, а нос клювом навис над подбородком. Генрих Иванович расстроился, и расстроился нешуточно.

— Я не знаю, кто из моих рабочих мог сподобиться написать подобную петицию, тем более я лично встретился со всеми и объяснил временные трудности. Раньше было намного хуже, и в цехах угарно, и работали от темна до темна, я ввел две смены, повысил жалованье, оказывается, мало, надо больше… — Он озадаченно покачал головой:

— Не повышал — молчали, повысил — жалуются…

— Возможно, кто-то слишком грамотный появился в цехе или в мастерских, который воду мутит? — осторожно поинтересовался Алексей.

Тригер молча покачал головой и недоуменно посмотрел на Алексея.

— Вряд ли… Грамотных на самом заводе раз, два — и обчелся. Тех, что едва буквы в слова складывают, десятка два наберется да мастера… Они пограмотнее, но чтобы петицию составить в управление… Нет, таковых на заводе не имеется! — сказал он твердо и для убедительности пристукнул кулаком все по той же книге…

— А в конторе? — настаивал Алексей.

— В конторе? — поразился Тригер. — С какой стати им подобное фискальство? Они у меня знают, что за ревизорские штрафы в первую очередь своими лбами рассчитываются. Я виновников прежде в конторе ищу, если на заводе что случится.

— Ладно, — сказал устало Алексей, — давайте эту канитель оставим на завтра. Я еще раз пройдусь по цехам, поговорю с мастерами и рабочими. Возможно, что-то прояснится…

— За две недели жалованье рабочим и конторе мы выдали, — разложил на столе пасьянс из бумаг бухгалтер завода Столетов, — в кассе осталось тридцать целковых наличности. — Он вздохнул и посмотрел на Тригера. — Как ни крути, Генрих Иванович, — придется выдавать жалованье изделиями.

— И что ж, они эти изделия кусать будут? — поинтересовался управляющий. — Они ж мне прежде голову откусят.

— Я вас понимаю, — почти страдальчески сморщился Столетов, — но пока мы соберем баржу, отгрузим товар и доставим его в Североеланск, не меньше двух недель пройдет, а товар ведь еще продать надо.

— Я буду разговаривать с Михаилом Корнеевичем, — сквозь зубы проговорил Тригер, — у него хоть и малая доля в заводе, но ведь он тоже хозяин…

— Вряд ли он поможет, — махнул рукой Столетов, — у него своих забот хватает с приисками! Разве только позволит товар в свою лавку сдать…

— Что ж, он сам у себя будет товар покупать? — поразился Алексей, приглашенный Тригером на встречу с бухгалтером, где они решали в очередной раз, как выкрутиться и выплатить жалованье рабочим завода.

Тригер отвел глаза в сторону, а бухгалтер выразительно закатил глаза к потолку.

— Что поделаешь, Илья Николаевич! — вздохнул Тригер и вытер платком пот со лба. — Недовольство будет опять! — Он, будто лошадь, отгоняющая слепня, помотал головой и снова тяжело вздохнул. — Мы ведь по своей, заводской цене товар выдаем, а в лавке за него выплачивают раза в полтора, а то и два меньше. — И совсем тоскливо добавил:

— Не сносить мне головы, Илья Николаевич, чувствую, не сносить!

— А нельзя разве у Никодима Корнеевича немного наличности попросить под тот товар, что вы собираетесь продать в Североеланске? — спросил Алексей.