Талисман Белой Волчицы

Что-то радостно и возбужденно горланили рядом с ним люди. Ермашка обнимал и хлопал его по плечу, кто-то поднес стакан водки, и, выпив его, он лишь втянул носом воздух и сел прямо на землю рядом с Егором. Тот крутил головой и все повторял, как заведенный:

— Ну, паря! Ну, паря! Ну, паря…

С урядника уже стянули сапог, разрезав его по голенищу. Сняли набухшую кровью портянку.

— Ну кажись, ничего! — Егор повертел ступней. — Зубами цапнул, а рвануть не успел, и то хорошо, скоро все затянет, как на собаке.

Его раной занимался шаман. Смазал следы от звериных зубов еще теплой медвежьей желчью, которую охотники извлекли из медвежьего брюха в первую очередь, сверху присыпал все тем же оленьим мхом и обложил широкими листьями какого-то растения и только после этого обернул ногу куском овчины и стянул ее ремнями. Потом похлопал по ней ладонью и что-то произнес, расплывшись в улыбке щербатым ртом.

— Спасибо, Таной! — улыбнулся в ответ урядник. — И вправду через неделю как молодой марал скакать буду! — и повернулся к Алексею:

— Ну что, паря, пришел в себя?

Алексей осоловелым взглядом посмотрел на него, кивнул головой и тут же уронил ее на грудь.

— О-о-о, да ты совсем хорош! — оживился радостно урядник и крикнул одному из сотских:

— Эй, Корней, давай-ка сведи парня на летник, пускай себе отоспится. Завтра с самого ранья выезжать!

Алексея увели к табунщикам, уложили спать на кошме.

А охотники и полицейские всю ночь жгли костры и разделывали звериную тушу. Разрубив ее по суставам, стаскали мясо до времени в ледяной ручей. Шкуру распялили между двух деревьев, чтобы птицы выклевали лишний жир и мездру.

А потом жарили на палочках медвежью печень и сердце, пили араку, которой угостили их табунщики, и весело галдели, вспоминая охоту на страшного зверя, и вдруг грянули песню, растревожив притихшую было тайгу непонятными и непривычными ей звуками.

Алексей же спал, крепко и без сновидений, и проснулся на рассвете от недовольных криков двух ворон, слетевшихся на поживу. Описав круг в воздухе, они опустились на вершину старой ели, покричали еще для порядку, а потом дружно махнули вниз прямо на развешанную шкуру и принялись важно по ней вышагивать, выклевывая жир и что-то квохча по-своему…

Глава 31

— Ты это, Алексей Дмитрич, того… — урядник поскреб затылок, сбив фуражку на лоб, и смущенно посмотрел на Алексея, — переночуем сегодня в Иванцовке, а завтра до Хатанги твово двинем.

— Так Иванцовка же в стороне, верст восемь до нее? — поразился Алексей. — А до слободы меньше трех осталось.

— А что нам слобода? — Урядник по-прежнему смотрел в сторону, но стоял на своем. — На курган к Хатанге через Иванцовку добираться ближе…

— Ну, смотри, тебе виднее, — согласился Алексей.

Они ехали верхами из Тесинска, где навестили в больнице Таиску, надеясь, что она уже способна рассказать о страшных событиях, разыгравшихся в тайге. Но она смотрела на них безумными глазами, из которых беспрестанно сочились слезы, и все пыталась натянуть на себя одеяло, будто хотела отгородиться не только от их вопросов, но и от всего мира.

В конце концов врач городской больницы вытолкал их чуть ли не взашей и велел приходить с допросами, когда его пациентка окончательно придет в себя. Но потом вздохнул и признался, что это маловероятно. Женщина испытала слишком сильное потрясение, и ее психика вряд ли выдержит подобное испытание…

После визита в больницу они встретились с уездным исправником Быковым и имели с ним беседу по поводу последних происшествий. Исправник в ход расследований не вмешивался, но обещал помочь в случае чего людьми и долго говорил о том, как события на железоделательном заводе могут отразиться на настроениях его рабочих и служащих. Правда, Алексей не понял, в лучшую или худшую сторону, но, похоже, исправник и сам этого не знал. Но все ж очень хвалил Михаила Кретова и называл его истинным гражданином России, радетелем за мир и благополучие в уезде.

Тем не менее среди высокопарных фраз и рассуждений проскользнула парочка весьма дельных предложений и советов, которые Алексей на всякий случай принял к сведению…

После встречи с исправником решили пообедать в трактире на выезде из города и обсудить попутно несколько важных вопросов.

Ермашка получил задание разузнать все, что получится, о Гуране и его семье, а также о близком окружении, образе жизни, занятиях, куда выезжает, с кем встречается, по каким вопросам…

Охотник, по обыкновению, вопросов не задавал, лишь уточнил:

— Про Тобурчинова тоже узнавать?

— И про Тобурчинова тоже, и про Хатангу, если получится…

Урядник покачал головой:

— Я, конечно, понимаю, Алексей Дмитрич, Тобурчина вы хотите хлопнуть из-за тех слитков, что он в кассу сдал?

Но Анчулов его точно не сдаст, а самого Гурана тем более не взять! Я ж рассказывал вам, как у него дело поставлено.

Михаил Корнеич с ним не связывается, а исправник, сам не видел, но слухи ходят, водку с Гураном пьет и охотится в его угодьях.