Талисман десанта

Салад натянул поводья, конь послушно привстал и фыркнул.

– Джафар, – обратился Салад к своему телохранителю – широкоплечему и широкозадому боевику, который ехал на могучем коне чуть поодаль от своего командира, – позови мне Махмуда.

– Юсуп! – тут же крикнул Джафар. – Командир хочет видеть Махмуда.

Юсуп развернул своего скакуна и, пришпорив его, поскакал в хвост растянувшегося по горной дороге каравана вооруженных людей.

Салад был успешным полевым командиром. Он создал свою «небольшую» армию ближе к концу 80-х, стал считаться моджахедом – борцом против военного присутствия СССР и правительства Наджибуллы. Затем, когда пришло время выбирать между Северным альянсом и движением «Талибан», Салад из-за географического положения его подконтрольной территории был вынужден присоединиться к последнему. Влияние талибов в восточном Афганистане еще довольно сильное, и Салад не спешил объявлять о выходе из этого движения, хотя уже считал себя свободным воином-горцем, своего рода исламским партизаном.

Боевики Махмуда в небольшой «армии» Салада были чем-то вроде гвардии. При перемещении Салад предпочитал держать ее в конце группы. Решалось сразу две задачи – отряд Махмуда прикрывал тылы и заодно выполнял функцию мощного резерва, который быстрой атакой или неожиданным маневром всегда придет на помощь «голове». Правда, со стороны могло показаться, что полевой командир держит Махмуда подальше от себя и с опаской относится к его людям. Салад и сам был не против поддержать имидж Махмуда – свирепого воина, эдакого дикого пса войны. Хотя командир был уверен в полной преданности этого «зверя».

Будучи еще юношей, Махмуд совершил проступок, за который мог поплатиться головой. Его отец Джамшид – трудолюбивый крестьянин – попал в беду. Он выращивал опиум на землях полевого командира Мевлута. Однажды старик Джамшид увидел, что на его поле мак покрыт едва заметным паутинистым налетом. Мучнистая роса – очень опасное заболевание, настоящее проклятие Аллаха. Если вовремя не уничтожить зараженное растение, то на таком поле еще три года нельзя будет сеять мак. Джамшид это прекрасно знал и выжег свое поле. Мевлут пришел от этого в бешенство, так как уже давно продал будущий урожай мака. Мевлут забрал все скудные пожитки семьи Джамшида: его коня, осла, старый ковер, медный кальян, глиняные миски. Мать Махмуда, сам Махмуд и его младший брат перешли в собственность Мевлута. А старика Джамшида полевой командир посадил в зиндан – долговую яму-тюрьму. Напрасно старик уверял полевого командира, что видел на маке «злую» паутину. На полях других крестьян этого не было. И не столько рабский труд, унижение и постоянные побои мучили Махмуда, сколько отчаянная жалость к отцу. Тогда шли холодные дожди, и старик очень страдал в открытом небу зиндане. Махмуд ночью сбежал и, оглушив охранника мотыгой, когда тот присел на краю зиндана, постарался выташить своего отца. Но старик Джамшид был болен и очень слаб, он так и не смог выбраться из ямы. Махмуда тогда схватили, и Мевлут приказал перерезать горло зарвавшемуся крестьянину-рабу. Как раз это и должен был сделать пришедший в себя охранник – то есть отомстить за себя наглецу. В это время у Мевлута гостил Салад. Два полевых командира только что договорились о взаимовыгодной сделке по транспортировке опиума, и Мевлут в качестве развлечения пригласил своего соседа и друга посмотреть на казнь. И когда громила-охранник схватил связанного Махмуда за волосы, прижал его голову к земле, и кривой острый нож уже скользнул по шее юноши, покрывшись маленькими красными каплями, Салад крикнул:

– Стой!

Салад еще раньше слышал историю о старике в зиндане, которого посадил Мевлут. Он нисколько этому не удивился, поскольку давно был наслышан о неуемной жестокости своего соседа. Салад отлично знал, что жестокость, которой многие в этих краях кичились, своего рода слабость, и эту слабость очень эффективно можно использовать против самих же «мелких» тиранов.

Саладу понравился широкоплечий, статный юноша, понравилась дерзость, а не страх в его глазах перед смертью. Салад не поскупился и выкупил у Мевлута всю семью: и старика, и мать, и самого Махмуда, и его брата Рашида. Жадный Мевлут был доволен сделкой, но и Салад был доволен не меньше. Трудолюбивый, знающий крестьянин вернет ему деньги с лихвой, а его сыновья станут преданными воинами. Шрам на шее у Махмуда будет словно ошейник для верного пса.

И правда, не прошло и четырех лет, как Мевлут был убит неизвестными, а его земли как-то сами собой перешли под контроль Салада.

– Ассалям алейкум. Ты звал меня? – Махмуд приостановил своего скакуна.

– Ваалейкум ассалям. Я подумал, что ты можешь привести мне этих десантников. Или принести, если невзначай покалечишь. Главное, чтобы у них остался рот и немного жизни для ответа на несколько вопросов. Сам понимаешь, их появление нервирует меня и сильно беспокоит Шурави. А сейчас не то время, чтобы лишний раз беспокоиться.

– Я знаю, где они. Следы ведут в ущелье.

– Какие следы, Махмуд? Они профессионалы, а профессионалы следов не оставляют, – удивился Салад.