Талисман для героя

– Как ты мог, будучи опытным воякой, способствовать проникновению на вверенный тебе режимный объект вражеского шпиона и диверсанта? – вкрадчиво спрашивает полковника Разнарядков. – Как ты мог затем отпустить его? Ты с ним заодно?

– Никак нет! – мотает головой полковник. – Я его не знал! Виноват! Я проявил халатность! Но я его не знал!

– Врешь, мерзавец, – ласково произносит следователь. – За сколько тебя купили?

– Я не вру! Я предан делу Партии и народа!

– Ты его знаешь? – спрашивает меня Разнарядков, мотая головой в сторону полковника.

– Знать не знаю и знать не хочу.

– Как это не знаешь? Ты же с ним встречался на заводе, как у тебя было запланировано в задании.

– Да, встречался. Но никакого задания не было. Я шел устраиваться на работу, а меня задержали и приняли за сумасшедшего. Я хотел приносить пользу Родине, а он, гнида, упек меня в психушку. Я его тогда первый раз увидел и последний.

– Ха! Да вы спелись, однако! – ухмыльнулся Разнарядков. – Вот же твари. Агенты ЦРУ.

– Я не агент ЦРУ! – завопил полковник. – Гражданин следователь! Я преданный коммунист! Я оступился! Но я искуплю! Я искуплю! А он… Я не знаю, кто он. Я принял его за идиота! Он был в трусах и нес какую-то херь! Видели бы вы его сами и все эти его вещи дурацкие. Но я искуплю! Искуплю!

– Уведите его, – брезгливо поморщился Разнарядков.

Полковника выпроводили за дверь.

Следователь опрокидывает картонную коробку и вытряхивает ее содержимое на стол. Я вижу свои шорты, майку и прочие вещи.

– Это твое?

Киваю.

– Хорошая маскировка, – ухмыляется Разнарядков. – Да, под идиота все это вполне может прокатить. Но вот только не этот аппаратик.

Он берет в руки мой мобильник.

– Как ты объяснишь, что вот это устройство не имеет своих аналогов? Экспертиза показала, что этот аппарат индивидуального изготовления. Для чего тебе аппарат индивидуального изготовления, работающий на специализированной частоте? Это же шпионский спутниковый передатчик. Я прав?

Мотаю головой.

– Отпираться бесполезно, – ухмыляется Разнарядков. – Картина предельно ясна. Замаскированный под сумасшедшего ты проник на завод с заданием снять на фотокамеру, вмонтированную в твой аппарат секретные объекты и передать их через спутниковую связь врагам. Но ты не успел. На телефоне ничего нет. Он пуст и его карта пуста. А может все же успел? Успел передать и все стер? Отвечай?

Я тупо морщу лоб. Телефон пуст? Но как это может быть. Там же номера и фото разные имеются. А может… А может все стерлось при моем переходе сюда? Вполне возможно, что это так.

– Что молчишь? Успел передать или нет?

– Ничего я не передавал. Все не так, как вы говорите.

– Все так, – уверенно заявил Разнарядков. – Мы выясним, успел ты передать сведения или нет. Это вопрос времени. И мы знаем, что было дальше. Дальше тебя задерживает охрана и ведет к тому самому полковнику. Полковник принимает тебя за сумасшедшего и отправляет в дурку. При этом он нарушает все инструкции и порядки. Нарушает по халатности или все же осознанно с целью покрыть свои преступные деяния? Ты с ним заодно? Вы были заранее в сговоре?

– Полковник не виноват. Я уже говорил, что мы первый раз встретились на заводе.

– Врешь! Я прав! – неожиданно взрывается Разнарядков. – Я уверен, что вы в сговоре. Но наши люди бдительны, и нам этот факт стал известен. Что ты на это скажешь? Отвечай!

– Это очень хорошо, что ваши люди бдительны, – активно киваю я. – Бойцы невидимого фронта всегда стоят на страже Советской Родины. Слава КПСС! Да здравствует Марксизм – Ленинизм!

– Не надо косить под идиота, – мотнул головой следователь. – Ты же серьезный человек, Назаров, или как там тебя на самом деле. Я ведь был там во Дворце Советов. Видел твое выступление. Ты показал себя во всей красе. Я еще тогда почувствовал, что за тобой что-то стоит. Что-то в тебе есть такое не наше. Уж слишком велико твое влияние на массы. Твои песни взбудоражили умы. Но это не допустимо. Мало того, что ты шпион, ты еще идеологический детонатор. Но никому не будет дозволено ломать сложившийся уклад социалистического образа жизни. Ни-ко-му.

– Хотел как лучше, – пожимаю я плечами. – Даже в мыслях не было кого-то будоражить.

– Я уверен, что эти песни сочинили за бугром, – ухмыляется Разнарядков. – Вроде как на первый взгляд тексты правильные, но только на первый взгляд, а подтекст скрытый так и сквозит. Чего стоят слова. Эээ, как его там… И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди… Ммм..

– И Ленин такой молодой, и юный октябрь впереди, – подсказываю я. – И что тут такого? Где тут скрытый смысл?

– Как это где? И вновь продолжается бой! Это что? Какой ещё такой бой? Где? С кем? И при этом юный октябрь впереди. Это как? Опять революция впереди? Призыв к новой революции в СССР?

– Ну, не знаю, – вновь пожал я плечами. – А вообще-то зря я спел тогда. Решил крутизну показать. Вот и угораздило.

– Не угораздило, – мотает головой Разнарядков. – Ты действовал по плану. Мы проверили всё. У тебя нет родственников в нашей стране. Ты здесь нигде не работал, не учился, не женился и не сношался.