Талисман для «Яичницы»

По вечерам ветер утихал, и вода частично возвращалась на место. Я выходил из лодки, мне понравилось прогуливаться по острову в эти часы. Вода, с гулом, заполняла донные пустоты, выравнивая причудливую поверхность, весь остров тонул в морской пене, но по неведомым законам волшебства – ни одна капля моря не коснулась острова. Остров оказался непотопляем, и вода стояла стеной вдоль её берегов. Где-то, про подобное явление, я уже слышал, мне помнится, что люди раньше могли ходить по морскому дну, «аки, посуху». Меня это заинтересовало. Я был один на поверхности, сменив полчаса назад «Ботаника», обычно, я, не дожидаясь темноты, возвращался на лодку, к своим товарищам, надышавшись свежим воздухом, а этот раз решил задержаться, захотелось посмотреть, что будет ночью, когда мы спим. Волны, десятиметровой стеной нависли над маленьким участком суши, грозясь раздавить остров своей массой. Я не мог понять, какая сила удерживает эту воду? Остров оказался внутри водяного туннеля, как полянка в окружении холодных высоких гор. Ночью начали светиться камни – эти валуны, размытые морскими течениями и обросшие ракушками, стали излучать свет, как фонарики, устремляя свои лучи к небу. Это была тайна, чужая тайна. Не знаю, может быть я стал случайным свидетелем тому, что кто-то посылает сигнал помощи в далёкие миры, находящиеся за пределами этой вселенной, или же, это какое – то неизученное природное явление. Мне стало страшно, ужас сковал мой разум. И я, который считал, что ничего не боится, ибо прошёл, через жизненный ад, обманув даже смерть…, я не помню, как оказался в лодке и мои спутники, с трудом заглушили мой крик, и привели меня в чувство. Я рассказал командиру о своих наблюдениях: и про море, про волны, и про свет, и про страх. Я больше не хотел выходить подышать, я старался любыми путями убраться подальше от этого неведомого острова. «Ботаник» поколдовал над моей головой, сделав несколько касаний холодными противными щупальцами, и я провалился в сон. «Ботаник» добился своего: я всё забыл. Он попросил его взять с собой на остов, когда я готовился к вечерней прогулке. Мне показалась странной его просьба, я, как военный привык к тому, что командир не просит, а приказывает. А здесь – попросил! Вечером мы оба вывалились из шлюза подводной лодки, и я провёл командира по своим любимым местам на острове, откуда хорошо была видна атака моря, на фоне уходящего за горизонт солнца, отбрасывающего свои зловещие огненные языки на прибывающую воду. Остров застыл в окружении волн. «Ботаник», обычно, скрывал свои эмоции, и почти никогда не ругался, а здесь, при виде этого чуда, нарушающего все известные науке законы, глаза у Гандзы вылезли из орбит, как у рака, а ментал на полчаса заполнился сплошной помехой! Это не имело объяснения, мистика какая-то. Ночь охватила остров, сделав окружающий пейзаж ещё зловещей. Загорелись непонятным пламенем камни, освещая небольшой остров. Это пламя не имело тепла и не ранило рук, оно перемещалось вслед за пальцами, реагируя на статику тела. Командир засмеялся, окунув одно из своих щупалец в огонь, оно превратилось в факел – в несгораемый вечный факел.

– Огни Святого Эльма!

Заголосил «Ботаник», прихлопывая оставшимися щупальцами в такт своему перемещению. Вы никогда раньше не видели танцующих Ганзд? Я тоже. Сармат появился, как из воздуха и начал сбивать пламя с «Ботаника», сам, перепачкавшись в огне. В конце концов, это ему надоело, Сармат понял, что над ним смеются, постарался в море отмыться от пламени. Сармат зажёг море. Это было незабываемое красивое зрелище;

– Остров, в окружении столба бело-голубого огня. А, мы стояли в самом центре, зачарованно наблюдая за явлением.

Где-то высоко в космосе, на МКС космонавт сделал запись в операционный журнал:

– Над Каспием наблюдался большой выброс газа, фотографии с горящим морем были переданы на землю.