Талисман египетской царицы

– Хм… Марианна Юрьевна, – кашлянул появившийся рядом с ней коммерческий директор, – уж простите, но таков закон. Мы сами составляли этот устав, так что будьте любезны подождать в соседней комнате…

Марианна смотрела на него, щеки ее становились малиновыми от ярости.

– Маман, – неожиданно подал голос Вадим, – так будет лучше.

Она поглядела на него с таким выражением, с каким, верно, Цезарь смотрел на своих убийц: «И ты, Брут?», но встала и вышла молча.

– И вы, Валерия, идите тоже, – сказала Алена секретарше, копошащейся в уголке у кофеварки.

– Но как же… но кофе… – всполошилась она.

– Вот без вашего кофе мы точно обойдемся! – сказал Вадим и засмеялся.

Алена начала свою речь. Она говорила спокойно и кратко о том, что в компании наступают тяжелые времена и что если сейчас не начать работать, забыв о мелких ссорах и неурядицах, то на компании можно будет поставить крест. Она не хочет терять то, что так долго создавал ее отец, и надеется, что старейшие сотрудники ей в этом помогут. В противном случае компания разорится, ее продадут за бесценок, и никто не получит от этого никакой выгоды.

Ее слушали. Не то чтобы принимали ее слова на «ура», но слушали серьезно, вдумчиво и внимательно, без презрительных ухмылочек и перешептываний.

– Вот и все, что я хотела вам сказать. – Алена перевела дух и хотела отпить минеральной воды из стакана, но вспомнила, что воду эту наливала секретарша Валерия, и решила воздержаться – еще подсыплет что-нибудь мерзкая баба, потом сутки из туалета не выйдешь…

– Предлагаю обсудить создавшуюся ситуацию прямо сейчас, – сказала она хрипло.

– Согласен! – коммерческий директор встал со своего места и подошел к Алене.

Она поняла, что сейчас ее разгромят по всем статьям.

– Я с вами, – сказал он, наклонившись так, чтобы не слышали остальные.

Алена едва успела совладать со своим лицом, глаза сами вылупились от удивления.

– Я должен извиниться перед Аленой Дмитриевной, – начал оратор, – а также перед всеми вами. Я пошел на поводу у предвзятого некомпетентного человека, я позволил вовлечь себя в гнусную интригу, волей-неволей вмешался в дрязги и склоки, в результате вместо работы я, как и весь коллектив компании, занимался сплетнями и саботажем. Вместо того чтобы помочь Алене Дмитриевне на первых порах, мы спокойно наблюдали, как она бьется как рыба об лед, натыкаясь везде на глухую стену хамства и недоброжелательства.

Алена следила теперь только за своим лицом, стараясь удержать на нем отстраненное выражение. Ее сотрудники этого сделать не смогли, Алена заметила на их лицах смятение, граничащее с изумлением. Все ясно, подученные Марианной, они должны были Алену уничтожить. То есть держателем акций она, конечно, осталась бы, но собрание вправе сместить ее с поста руководителя компании. Так они и собирались сделать, но, судя по речи коммерческого директора, все пошло не по плану.

– Признаюсь, что меня подкупили, – в этом месте своей речи Валентин Петрович обернулся к двери, за которой скрылась Марианна Юрьевна. Наверняка она включила громкую связь и теперь слышала все, что происходит в зале заседаний. – Мне обещали, что, когда Алена Дмитриевна уйдет с поста руководителя, то есть когда мы с вами своим отвратительным отношением вынудим ее это сделать, я займу место директора компании. Не скрою: пост этот для меня привлекателен. Но не такой ценой. Дело в том, что компания действительно находится на грани разорения, я прочитал релиз и долго думал, как ее спасти. У меня есть кое-какие идеи, так что если мы сейчас будем единодушны в своих решениях, то возможен положительный итог. Я знаю, что с вами проведена была предварительная работа, что вам всем, так же как и мне, были обещаны всяческие блага и повышение по службе. Заявляю вам со всей ответственностью: этого не будет, своей политикой госпожа Стогова, – он мотнул головой в сторону Вадима, чтобы Марианну не перепутали с Аленой, – своей политикой она только губит компанию, акции дешевеют, и ничего, кроме неприятностей, нам это не принесет. Не говоря уже о том, что, если фирма разорится, целый штат людей просто окажется на улице.

Алена испытующе глядела в лица. Кое-кто отводил глаза, кое-кто держался спокойнее – сильно было влияние Марианны. Некоторые растерялись – договорено было по-другому, теперь же выступление Валентина Петровича смешало все карты.

Потом еще кто-то говорил, после чего решили голосовать.

Сорок процентов у Алены, с акциями Валентина Петровича и еще кое-кого наберется едва пятьдесят.

– Вадим, – упавшим голосом спросила она, – вы, конечно, против?

– Нет, отчего же, – Вадим отвернулся от окна, куда он рассеянно смотрел до этого, – я – за!

За стеной послышался грохот – очевидно, его мамаша в ярости ломала стулья.

После голосования все стали расходиться.

– Спасибо вам, – тихо сказала Алена Валентину Петровичу.

– Я должен был сделать это раньше, – вздохнул он, – хотя… я только сегодня убедился, что вы способны занять место вашего отца. Я зайду попозже, поговорим о делах.

– Разумеется, – Алена дружески улыбнулась ему и открыла дверь своего кабинета.