Талисман моей любви

—Под шлюхой он имел в виду меня или Дженни Маллендор? — спросила Джоанна. — Честно говоря, я не понимаю, как она находит время на развлечения, когда у нее на руках двое дошколят. У меня же времени сколько угодно.

—Ладно, мама. — Фокс похлопал ее по руке и, увидев выходящего из кабинета Хоубейкера, встал.

—Я хочу извиниться перед вами, Джоанна, за неподобающее поведение одного из моих помощников. И буду благодарен, если вы не станете подавать жалобу. От лица отделения я хочу извиниться и перед тобой, Гейдж. Миссис Маллендор подтвердила твои слова. Я понимаю, что ты имеешь полное право подать гражданский иск. И хочу сообщить тебе, что я сказал Нэпперу о своем намерении провести тщательное расследование этого случая. Он предпочел уволиться.

—Меня устраивает. — Гейдж встал.

—Теперь неофициально. Хочу вас предупредить — всех вас и Кэла тоже, потому что Деррик вас не разделяет. Будьте осторожны. Берегитесь. Он... неуравновешен. Если хочешь, Гейдж, я отвезу тебя к машине.

—Я сам, — сказал Фокс Хоубейкеру. — Вы тоже будьте осторожны. Нэппер обозлился.

Гейдж собирался поехать прямо к Кэлу, принять душ, перекусить и, возможно, немного поспать. Но почему-то свернул к дому, который снимали женщины. На крыльце стояла Сибил в шортах и майке, открывавших стройные ноги и тонкие, изящные руки. Она поливала цветы в горшках перед входом.

Увидев Гейджа, она поставила на землю большую блестящую лейку и пошла ему навстречу.

—Слышала, ты был занят сегодня утром.

—В Холлоу ничего не скроешь.

—Да, почти. Все в порядке?

—Я не в тюрьме, а Нэппер больше не служит в городской полиции.

—Хорошие новости — обе. — Сибил склонила голову набок. — Сильно злишься? Не могу понять.

—Теперь не очень. В процессе? Так и подмывало сделать из него отбивную, но пришлось отказать себе в удовольствии.

—У того, кто умеет держать себя в руках, шансы на выигрыш больше.

—Вроде того.

—Значит, этот раунд за тобой. Зайдешь или просто проезжал мимо?

Сдай назад, отправляйся домой, приказал себе Гейдж.

—А есть шанс, что меня накормят?

—Возможно. Пожалуй, ты заслужил. Она повернулась к дому, но Гейдж взял ее за руку.

—Я не собирался сюда сегодня. Сам не знаю, почему приехал.

—Может, поесть?

Гейдж притянул ее к себе и жадно поцеловал в губы — эта жадность не имела отношения к голоду.

—Нет. Я не понимаю, что с нами происходит, с тобой и со мной. И не знаю, нравится ли мне это.

—По крайней мере, тут мы заодно. Я тоже не знаю.

—Если мы доживем до середины июля, я уеду.

—Я тоже.

—Тогда ладно.

—Ладно. Никаких обязательств. Ни у тебя, ни у меня. — Она пригладила ему волосы и нежно поцеловала. — Гейдж, нам есть о чем беспокоиться. Есть вещи поважнее, чем наши чувства друг к другу.

—Я не лгу женщинам, не сбиваю их с пути. Вот и все.

—Приму к сведению. Я тоже не люблю, когда мне лгут, но привыкла сама выбирать себе путь. Может, все-таки войдешь и поешь?

—Да. Да, конечно.

13

Он положил цветы на могилу матери, и из земли протянулась тонкая рука, чтобы взять их. Гейдж стоял в лучах солнечного света на тихом кладбище с его печальными надгробиями, пытаясь сглотнуть ком в горле. Она поднялась, в белых одеждах цвета невинности, красивая и бледная, сжимая в руке цветы, словно невеста свадебный букет.

Ее похоронили в белом? Гейдж не помнил.

—Обычно ты приносил мне одуванчики, дикие лютики и фиалки, которые летом растут на холме у нашего дома.

В горле у него пересохло, сердце пронзила боль.

—Помню.

—Правда? — Она понюхала алые розы, похожие на кровь на фоне белого платья. — Трудно сказать, что помнят, а что забывают маленькие мальчики. Мы гуляли в лесу и в поле. Помнишь?

—Да.

—Те поля теперь застроены домами. Но мы можем немного пройтись. — Она повернулась, устроив букет роз на сгибе руки; белое платье раздулось колоколом. — Осталось так мало времени, — сказала она. — Я боялась, что ты больше не придешь. После того, что случилось в прошлый раз. — Она посмотрела ему в глаза. — Я не могла этому помешать. Он очень силен и становится сильнее.

—Знаю.

—Я горжусь, что ты остался, горжусь твоей смелостью. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знал: я тобой горжусь. Если... если ты проиграешь, я буду тебя ждать. Не нужно бояться.

—Он питается страхом.

Она снова посмотрела на него. Из-под лепестков розы выполз блестящий черный шершень, но она не отрывала взгляда от Гейджа.

—Не только страхом. У него была целая вечность, чтобы приспособиться. Если ты сможешь его остановить...

—Мы его остановим.

—Как? Осталось так мало времени, лишь несколько недель. У вас появилось что-то такое, чего не было раньше? Что вы собираетесь делать?

—Все, что потребуется.

—Вы все еще ищете ответы, но время уходит. — Она улыбнулась ласковой улыбкой, и на красных лепестках появился второй шершень. Потом третий. — Ты всегда был храбрым и упрямым мальчиком. Все эти годы отцу приходилось тебя наказывать.

—Приходилось?

—Разве у него был выбор? Ты не помнишь, что сделал?

—Что я сделал?