Талисман цесаревича (СИ)

— С ним сложнее, но возможности есть. У тебя имеется оппозиция. Как правило, это люди, благоденствовавшие при прежних императрицах. Следует напустить на них фискалов и прокуратуру. Пусть следователи тщательно проверяют тёмные делишки твоих недоброжелателей и главным условием их работы пусть будет полное невнимание к политической деятельности, а интересует только уголовная составляющая. Самих врагов подвергать прямой опале не надо — это восстановит против тебя высшую аристократию. Однако безжалостно сажай в застенки всех их приближённых, но только за уголовные преступления: воровство, взятки, растление, убийства. Через некоторое время вокруг оппозиционных вельмож возникнет вакуум — кому хочется вместо получения благ и привилегий попасть в уголовную тюрьму? И прошу заметить: следователей и членов их семей следует оградить от попыток их придавить, запугать или обидеть физически. Следует продумать этот вопрос.

— Тоже недурно. А слухи, домыслы?

— Запускай ответные слухи, Павел Петрович. У чиновников Тайной канцелярии и полиции наверняка найдутся агенты готовые распространять нужные гадости о вредных тебе людях, причём лучше, если гадости будут правдивы больше чем наполовину, а лучше — полностью. Кроме того, у вас с Натальей Алексеевной есть двор, нельзя не использовать такую возможность для воздействия на умы света. Кстати и тут у вас имеется отличная возможность возвышать одиозные личности до должностей губернских и уездных чиновников за Уралом. И вот что мне пришло в голову: введи новый орден, которым ты будешь награждать перед повышением в должности в Сибири. Подошло бы название «Орден Иуды», но это было бы слишком прямолинейно.

— Нет, Юрий Сергеевич! — засмеялся Павел — Специально такой орден вводить не будем, а вот слухи, по Вашей методе, запустим. Да я и сам раз-другой могу невзначай проговориться: пора мол, такого и сякого пожаловать орденом Иуды Искариота. Однако вернёмся к началу разговора. Я всерьёз опасаюсь за твою жизнь и посему отныне ты должен всюду следовать не менее чем с двумя-тремя охранниками.

Я задумался. Очевидно, что покушения подобные сегодняшнему ещё будут, а потому требование Павла абсолютно разумно.

— Павел Петрович, а нельзя ли сделать по-другому?

— Как же?

— Я давно усиленно обучаю молодых людей тому, что сам знаю. Может быть, их использовать в качестве охраны? Наберу ещё с десяток офицеров и сержантов…

— Это уже мелочи, разбирайся с ними сам.

И то верно, сам же убеждал Павла, что руководитель государства должен мыслить масштабно, оставляя мелочи исполнителям.

* * *

Точность — вежливость королей. Ровно в двенадцать пятьдесят девять я с тремя бодигардами[54], и одновременно моими учениками, спрыгиваю с коня у Офицерского собрания Синих кирасир. У крыльца нас встречает группа офицеров во главе с полковником. Все в армейской форме нового образца, у всех яростно сверкает всё что должно сверкать, на лицах — полагающиеся случаю эмоции. Улыбаюсь в ответ. Командир кирасир делает шаг навстречу:

— Господин полковник, разрешите отрекомендоваться, вице-полковник Дорохов Алексей Иванович.

Представляюсь в ответ, после представляю своих спутников:

— Имею честь представить офицерскому собранию прапорщиков Зотова Евгения Васильевича…

Следует церемония рукопожатий

— Михалёва Евграфа Степановича и Иванова Пахома Ивановича.

Слово за командиром:

— Господин полковник, разрешите представить Вам и Вашим спутникам офицеров полка.

Идём вдоль строя, пожимаем руки. Все наличные офицеры в строю: тридцать девять штаб и обер-офицеров, плюс десять сержантов включая давешнего посыльного.

— Особо представляю курсантов полковой школы средних командиров. Я знаю, что Вы, господин полковник, много сделали для внедрения в нашей армии полезного новшества, полковых школ младших и средних командиров. Я рад Вам сообщить, что мои курсанты обучаются наилучшим образом, и через полгода будут сдавать экзамены авторитетной комиссии. Приглашаю принять участие в оной.

— Благодарю, господин полковник, если выпадет такая возможность, непременно приеду на столь важное мероприятие. — солидно отвечаю я.

Проходим в зал, рассаживаемся. Меня, естественно, посадили во главе стола по правую руку от фактического командира полка, под портретом формального командира, императрицы Натальи Алексеевны. Мои прапорщики сидят среди обер-офицеров, и, судя по всему, чувствуют себя вполне непринуждённо.

— Господа, предлагаю общение без чинов. Вы согласны, Юрий Сергеевич?

— Разумеется, Алексей Иванович.

— Прекрасно. Сначала, если никто не возражает, мы прослушаем музыкальное произведение, которое написал для нашего полка присутствующий здесь Юрий Сергеевич. Музыканты, начинайте!

Для конца восемнадцатого века произведение из середины двадцатого звучит довольно необычно. Однако сила гениальной музыки такова, что слушатели захвачены и покорены: они слышат, они чувствуют атакующую мощь, лязг оружия, сопротивление врага и слышат яростный призыв — вперёд, к победе!

— Признаться, когда Её величество прислали мне ноты, я был немало озадачен. — после завершения сюиты заявляет Дорохов.