Талисман цесаревича (СИ)

— Вы, Алексей Иванович, читаете нотные записи? — удивился я.

— Не читаю, но сие совершенно неважно. Судите сами, Юрий Сергеевич, я видел ноты обычных маршей, хотя бы и нашего полка: они умещаются на половинке листа. Я не ошибаюсь?

— Ни в малейшей мере.

— И я о том же толкую: я разворачиваю приложение к письму государыни, а в нём целая стопка! Признаться, я огорчился. Но потом позвал нашего дирижёра, даю ему ноты, мол, посмотри, дорогой, что тут мне принесли.

— И какой оказалась его реакция?

— А вот какой: он сначала эдак снисходительно читал, потом увлёкся, потом вцепился обеими руками, а потом, когда дошел до последней части и вовсе зашелся от восторга. Кричит: Это гениально! Это нужно немедленно репетировать и играть!

Полковник отпил вина, смягчая горло, потом продолжил:

— Естественно, я дал команду репетировать. А когда всё было готово, мы с офицерами собрались послушать… Юрий Сергеевич, это и впрямь гениально! Вы сумели показать весь ход битвы: манёвры, сближение с неприятелем, занятие позиций, вид боя со стороны, томительное ожидание ввода в бой и наконец, яростная атака! Я был в трёх сражениях, и знаю что говорю!

— Значит, будете использовать сюиту в своём полку?

— Вне всяких сомнений! Эта ваша «Частушка» чудо как хороша для тех случаев, когда надо продемонстрировать джигитовку. Наши удальцы такие финты закручивают, да если ещё под такую музыку… А последняя часть — для торжественного прохождения конного строя. Да у любого понимающего человека слёзы прольются от счастья!

Дошел разговор и до моей дуэли.

— Разные слухи ходят, Юрий Сергеевич. Поговаривают, что эти трое желали Вас убить любой ценой. Правда ли?

— Правда. Сержант Рокотов был свидетелем от первого до последнего мгновения. Он вам всё рассказал, не правда ли?

— Истинная правда. Мы были потрясены этаким происшествием.

— Более того: князь Голконский и капитан Пршебыславский не успели выстрелить, и при разряжении оружия выяснилось, что пули в их пистолетах отравлены.

— Неслыханное дело! Но чем Вы не угодили этим негодяям? И ещё: Рокотов отметил, что офицеры совсем не похожи на обыкновенных армеутов. Кто они?

— Дело в том, что я довольно близок к августейшей чете. Как вы знаете, Его величество ещё в бытность цесаревичем подвергался нападкам со стороны недругов. Время прошло, но нападки не прекратились, и я оказался на острие удара. Что касается странностей, отмеченных сержантом, то он прав. Кстати, Алексей Иванович, у вас растёт весьма наблюдательный и вдумчивый офицер, подумайте, как правильно его использовать. Однако я отвлёкся. Капитаны эти перевелись в Кексгольмский полк из Преображенского. Им, видите ли, не захотелось перебираться из Петербурга в Тихвин, как повелел Его императорское величество. Выяснилось, что почти половина офицеров Кексгольмского полка разогнаны в разные места, часто с понижением, для того чтобы освободилось места для гвардейцев.

— Неужели?

— Это истинная правда, господа. Начато следствие, под стражу уже взяты три генерала и несколько штаб-офицеров. Я надеюсь, что виновные будут сурово наказаны.

Офицеры посуровели. Они хотя и из привилегированного полка, но гвардейцев недолюбливают, и рады, что плутни паркетных шаркунов раскрылись.

— Юрий Сергеевич, хотел спросить ещё об одном: Вы стали выяснять, дворянин ли Пршебыславский? Признаться, все офицеры нашего полка глубоко возмущены его хамством.

— Нет, господа, я не стал делать этого.

— Отчего же?

— Всё просто: Пршебыславский не мужчина, но и не мужик.

— А кто же?

— Евнух. Я отстрелил ему мужское достоинство таким образом, что даже оставшийся кусок яйца лекарю пришлось удалить. — огорченно развожу руками — Извините, но оно само так получилось.

Офицеры захохотали так, что чуть не рухнул потолок.

По результатам встречи кирасиры сочли меня достойным членом офицерского сообщества, славным малым, отличным командиром и бойцом, с которым можно воевать в одном строю.

В общем, визит получился весьма удачным.

* * *