Talk to me (Поговори со мной) (СИ)

Гарри только оставалось гневно сжать пергамент. Он уже тысячу раз пожалел, что не послал Малфоя куда подальше, как только возглавил отдел.

– Нет… пстойте… я не хотела… это вшло лучайно… – Ева крутилась во сне, комкая простыни и одеяло. – Я не хотела… убивать его… я не хотела…

Паша не ожидал такого представления. Она вся была холодная, как смерть, но пот катил ручьями, а слезы на щеках, должно быть, чувствовались особенно обжигающими.

– Ева, проснись, – он потряс ее за плечо, но она только отталкивала его руки. – Ева! – Паша больно ущипнул ее предплечье. Ноль реакции. Может, для нее это и не больно вовсе?

«Падение! Люди от падения просыпаются!» – Паша приподнял ее в постели и уже собирался отпустить, но девушка резко распахнула глаза и закричала:

– Я не хотела его убивать!

Она смотрела на Пашу ошалелыми глазами и тяжело дышала.

– Ев, успокойся, – он неуверенно погладил ее по плечу, словно раздумывая, а можно ли ему сделать еще шаг вперед. – Все нормально, да? Ты дома. Ну, в Англии. Все хорошо, ты никого не убивала, – видя, что слова не работают, Паша погладил ее по голове, провел ладонью по волосам, и Ева наконец среагировала, интуитивно отшатнувшись. С уколом в сердце Паша ощутил спокойствие – она точно вспомнила кто она и где находится, ведь прикасаться к ней дозволялось только близким людям.

– Великий Перун… я убила его. Убила его… – забормотала девушка, стирая слезы.

– Нет, Ев, – Паша хотел было снова дотронуться до нее, но передумал. – Это был сон, ты никого не убивала, – он все-таки сделал пару дружеских, истинно мужских хлопков по плечу и встал с кровати, чтобы зажечь свечу по-маггловски.

– Паш… ты столько обо мне не знаешь, – покачала головой Ева так, словно скрывала от него тайну жизни и всей вселенной.

– Так расскажи, – он выпрямился и внезапно открыто посмотрел на нее.

– Мне придется тебя после этого убить, – с пафосом изрекла Ева, выбираясь из кровати.

– Это про то, что ты оборотень? – срезал ее Паша.

Ева замерла, так и не опустив ноги на пол.

– Настя… Настя растрепала?

– Хорошего же ты мнения о своей лучшей подруге.

– Северенко точно не мог, – девушка покачала головой, напряженно глядя на Пашу.

– Ну… это Осмомысл Веславович и был… в каком-то смысле. Ненамеренно, конечно. Я случайно услышал, как вы с ним разговаривали после Ваниной… «смерти». Я сначала и не понял ничего, а потом начал глубже про это думать и рассуждать, и… наблюдать за тобой и за Егором внимательнее. Короче, если присмотреться, то все признаки налицо. Конечно, не знай я, куда смотреть…

– Три года?..

– Прикинь, – Паша сел рядом с Евой.

– Ну, – она закрыла глаза, смаргивая слезу, – тогда слушай…

Удивленно раскрыв рот и гневно сведя брови, Паша продолжает молча смотреть на меня, хотя я давно перестала говорить.

– Ну… в общем-то, продолжения не будет, – прерываю я неловкую тишину.

Паша со стуком захлопывает челюсть и, сжав кулаки, поднимается с кровати.

– Так это Ваня с тобой сделал? – сквозь зубы спрашивает он.

– Ну… не он сам.

– Но с его одобрения?

– Да.

– Вот же сссука… – удар Пашиного кулака приходится по стене. – Надеюсь, его надолго посадят.

– Посадят. Определенно посадят.

– Тварь…

Хм. Даже Драко так не реагировал. Впрочем, он-то думал, что Ваня мертв, а о мертвых плохо не говорят.

– Да он просто идиот, – вздыхаю я, потому как весь гнев уже пережила.

– Ты его жалеешь?! – Паша круто разворачивается ко мне и смотрит пылающим взглядом.

– Нет, – прямо отвечаю я, но для него этот ответ слишком мягкий, не наполненный ненавистью, как, ему кажется, должно быть.

– Ева, – он снова оказывается на кровати и настойчиво берет меня за плечи, – ты такая добрая, умная… красивая. Как тебя только угораздило связаться с таким ублюдком?

Цинично-саркастичная часть меня не удерживается от мысленной шутки: «Ты которого из имеешь в виду?». А та, которая, видимо, добрая и умная, велит лишь потупить взгляд.

– Ев… – Паша придвигается ближе, и я вся напрягаюсь, чувствуя жар его бедра. Его рука медленно перемещается с плеча на шею, потом – на щеку. Я знаю, что сейчас будет. Я даже хочу попробовать.

Паша хорошо целуется. Нежно, с упоением, слушая отклики моего тела. Такое приходит только с опытом, значит, не так я ему и нравлюсь, раз он без колебаний находил на ком практиковаться. Обняв одной рукой мою талию, он аккуратно укладывает меня на кровать.

Невольное сравнение приходит мне на ум: Драко никогда не осторожничает, он просто берет, точно зная, что я готова отдать. Он всегда глотает меня, жадно и развязно, но я никогда не напрягаюсь. Не как теперь.

– Паш, стой, – я упираюсь рукой в его грудь и отворачиваюсь, когда он уже пробирается под футболку. – Я не могу, прости.

Он кривит губы, пожимает плечами, как бы говоря: «Что уж тут поделаешь», но, сев на постели, не может скрыть недовольства.

– Это… ты же это не из-за него? – после короткого молчания спрашивает Паша.

Ох, эта двусмысленность местоимений…

– Не из-за Вани, – твердо отвечаю я.

– Из-за кого тогда?

Я хочу сказать, что дело не в ком-то другом, а в нас, во мне и в Паше. Но ложь с языка срываться не желает.

– Тебе лучше уехать.