Талли

— Соглашение? — Талли стало неприятно от этого слова. — Нет, у нас нет такого соглашения. Мы встречаемся только друг с другом, — сказала она и подумала: «Господи, как же мне не нравится этот разговор!» — Мы даже никогда не говорили об этом, — раздраженно добавила она и сразу почувствовала себя немного лучше. Вот и правильно. Не надо отвечать на эти глупые и совершенно неуместные вопросы. Они с Робином просто есть друг у друга, и все.

— Вы встречались с кем-нибудь, кроме меня?

Талли улыбнулась и ответила с легкомысленным видом:

— В прошлом месяце — нет.

— Я серьезно.

— Я тоже серьезно. Все будет хорошо.

— А Робин встречается с другими?

— Откровенно говоря, — Талли начала по-настоящему заводиться, — я не думала об этом. Нет. Вас это устраивает? Нет, не встречается.

— Откуда вы знаете?

— О Джереми! — воскликнула она, отбросив ложечку. — У вас есть причина для таких вопросов?

— Извините, — быстро сказал Джереми. — Мне просто хотелось знать, что вы думаете о нас с вами.

— Давайте будем просто обедать, хорошо? — почти выкрикнула она и повторила уже тише: — Давайте спокойно пообедаем. Ладно?

— Вы любите Робина?

— Боже… — взмолилась Талли.

— Вы тоже расспрашивали меня о моей женитьбе, — настаивал Джереми.

— Да, он мне нравится, — призналась она. — Мне нравится, как он ведет себя, он далеко не прост, он хочет, чтобы я к нему переехала, хочет жить со мной. Да, он мне нравится.

После обеда они посидели немного в машине.

— Так, значит, я ввязался в заведомо проигранную борьбу? Да, Талли?

Талли прищурила глаза, чтобы лучше видеть его.

— Вы думаете, что мы боремся, Джереми? Чего вы хотите?

— Получше узнать вас. И встречаться с вами.

— Мы встречаемся. А узнать меня… нечего узнавать.

— О-о, мне кажется, вы об очень многом не рассказываете. Существует большое целое, а мне показали только краешек.

— Поверьте, — попросила Талли, — нет никакого целого. Есть только край. А внутри — большая черная дыра.

— В которой так много всего, — страстно сказал Джереми.

— В ней нет ничего, — продолжила Талли. — Большая, черная и абсолютно пустая.

Он замолчал, страдая от ее холодности.

— Давайте поговорим об этом еще? — предложил он.

— Не о чем разговаривать, — ответила она. — Вы хотите знать, чего я хочу? Я хочу как можно скорей уехать из Топики.

Видя, что он заинтересован, она продолжила:

— И это все. Хочу уехать в Калифорнию. В университету в Санта Круз.

— Талли, может быть, стоит сначала съездить туда, прежде чем решиться там жить?

— Нет, только смотреть — скучно. Жить там — вот что действительно важно.

— Давайте поговорим об этом?

Талли провела рукой по своим коротким волосам.

— Слушайте, возможно, так любят проводить время нью-йоркские преподаватели — сидеть себе и разговаривать о прошлом, о том, что они чувствуют, когда думают о своем прошлом, и какими людьми они были бы, будь у них другое прошлое. Но это не для меня. В Топике это не принято. Я хочу уехать в Калифорнию. Я хочу не говорит об этом, я хочу уехать.

Джереми наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Хорошо, Талли, — сказал он, — хорошо.

Они подошли к трейлеру. Джереми спросил, можно ли ему войти, и она сказала: нет!

Оставшись одна, Талли пожалела об этом разговоре. Что-то в Джереми ее привлекало. Он был милый, он хорошо говорил, и Талли никогда еще не была знакома ни с одним нью-йоркцем. К тому же он был старше. Но лучшее, что в нем было, как и в мистере Хиллере, как и там, в Калифорнии; — это то, что Джереми Мэйси совсем не знал ее.

Талли и Джереми вместе выходили еще пару раз и ежедневно встречались за ланчем до самого Дня Благодарения, когда Джереми улетел в Нью-Йорк, чтобы провести праздник с семьей. Он полусерьезно пригласил ее с собой, а она полушутя отклонила его приглашение.

День Благодарения Талли провела с Робином, с его братьями и их подругами. Весь уик-энд она думала о Джереми.

На занятиях в понедельник утром Талли думала только о том, что больше не в силах ждать, когда останется с ним наедине. Вечером они отправились развлекаться, а когда он отвез ее домой, Талли пригласила его зайти.

Она приготовила кофе, села рядом с ним на диван и рассказала, как скучала по нему. Джереми отставил кофе, привлек ее к себе и поцеловал.

Они занимались любовью на диване, потом перешли на кровать и снова занимались любовью.

Потом они легли рядом, и Талли положила голову ему на грудь. Джереми гладил ее волосы.

— Почему ты так коротко стрижешься, Талли? — шепотом спросил он.

Она чуть напряглась и пожала плечами.

— А почему бы и нет, — ответила она.

— Это твой стандартный ответ мне? Я не знаю, почему нет. Наверное, потому, что у тебя будут красивые волосы, если ты отрастишь их, — сказал он,

— А вот и нет. Они у меня тонкие и тусклые. — Она улыбнулась, прикоснувшись к его бородке. — Совсем не такие красивые, как у тебя.

Они полежали еще немного. Она подумала о подарках Робина и о фотографиях, на которых они были сняты вместе и которые она предусмотрительно спрятала в ящик. Джереми оглядел спальню.

— Какая голая у тебя спальня, Талли. Совсем нет фотографий — ни на стенах, ни на ночном столике. Ты что, прячешь их?