Талли

С того времени, как Хедда забеременела Талли и Генри запретил ей делать аборт, она знала, что Генри Мейкер уйдет от нее — это лишь вопрос времени. Она не сожалела о том, что сделала для того, чтобы перехитрить судьбу. Генри Мейкер прожил с нею еще девять лет, но 20 июля 68-го года он ушел.

Хедда была уничтожена, но не удивлена, хотя нет, она была удивлена — тем, что он так долго медлил. Длительность их брака она относила исключительно на счет собственных сверхчеловеческих усилий.

Хедда продолжала работать, но содержать такой большой дом и оплачивать счета стало слишком тяжело. И все- таки от одной заботы она была избавлена: о Талли можно было не думать. Талли позаботилась о себе сама.

Как-то на работе Хедда услышала о социальной программе штата Канзас; — штат платил по пять долларов в день за каждого взятого под опеку ребенка до двенадцати лет. «Это выход», — подумала Хедда. И взяла на воспитание Билли Бэйнса. Игнорировать его, как Талли, было трудно. Представители социальной службы приходили каждые два месяца и задавали вопросы и ей, и ребенку. Билли Бэйнс определенно не выглядел счастливым. Поэтому через некоторое время его забрали, и тогда Хедда попросила Лену и Чарли пожить у нее. Если посмотреть на это оптимистически, то можно сказать, что тут было поровну и хорошего, и плохого, но, как бы там ни было, вскоре Чарли, будучи безбожно пьян, умер от обширного инфаркта. После него осталась страховка, которая оказалась большим подспорьем при оплате счетов за дом. От Лены в доме не было никакого проку — сводная сестра Хедды во многом и сама была ребенком, причем трудным. У нее было плохо столовой, она была почти слепа, никогда не помогала по дому, а просто сидела где-нибудь или целый день болтала с соседками.

Многие годы чувства Хедды к Талли колебались от полного безразличия до неконтролируемой злобы. Талли иногда бывала такая надоедливая! Такая недисциплинированная! Уходила из дома, могла не возвращаться по нескольку дней, прогуливала школу, плохо ела. И никогда не разговаривала, что в принципе должно было быть просто подарком для Хедды, которой нечего было сказать дочери. Однако затравленное молчание Талли частенько действовало матери на нервы. К тому же Талли не верила в Бога. И еще эта история с Чарли в 73-м… Хедда тогда просто умыла руки, но когда Чарли умер, Хедда была втайне рада. После этого она даже несколько раз брала с собой в церковь дочь, но Талли стала еще молчаливее, чем когда-либо, и Хедда перестала, просто перестала стараться быть хорошей.

Хедда так много и так тяжело работала, что у нее не оставалось сил на родительские собрания в школе, на приготовление ужина, на дочь. Несколько дней в неделю Талли оставалась у Дженнифер, и несколько дней — у Джулии. И Хедда считала, что это нормально. В те дни, когда Хедда так не считала, она объясняла это Талли с помощью ремня и неделями не разрешала ей выходить из дома.

Потом был этот дурацкий случай, когда Талли танцевала, потом презервативы. Хедда для порядка наказала дочь, но в душе ей было безразлично, чем занимается Талли.

Хедда вставала в шесть утра, в восемь она уже была на фабрике, до которой добираться приходилось через весь город, и работала до половины шестого. Когда у нее были силы, она работала сверхурочно. Приходила домой, быстро готовила ужин или съедала то, что готовила Талли, и садилась к телевизору. Каждый вечер она засыпала на диване в гостиной, и Талли, если была дома, будила ее и отправляла в постель. После того, как Генри ушел, Хедда больше не встречалась с мужчинами, никогда никуда не ходила ни с Леной, ни с кем-нибудь с работы, ни с Талли. Хедде было тридцать шесть, когда от девушки по имени Гейл она узнала, что Талли крутит с каким-то парнем, и вне себя от ярости обрушилась на дочь. И когда Талли встала перед ней с пистолетом в руках, Хедда увидела у дочери точно такой же взгляд, какой был у Билла Раста, когда тот избивал Марту.

Талли ушла, и Хедда оказалась в полной изоляции. Сначала она думала, что Талли вернется, но дни превратились в месяцы, из месяцев сложился год, и ей пришлось поверить, что дочь не вернется никогда. Теперь Хедда, засыпая на диване, просыпалась там же — никто не приходил, чтобы поднять ее. Лена вязала, готовила и немного шила, сидела на крыльце и смотрела на улицу, и вдруг в один прекрасный день объявила пришедшей с работы Хедде, что встретила мужчину и они «собираюца» пожениться.

— Ты встретила мужчину? Но где ты могла с ним познакомиться? — спросила Хедда. — Ты же никуда не выходишь.

— Мне и не нужно было выходить, — сказала Лена. — Он сам пришел. Он — наш почтальон.

И вот Лена и почтальон поженились, и сестра попросила Хедду уехать из дома. Из ее собственного дома, который перестал принадлежать ей уже много лет назад.

Хедда перебралась в комнатушку на северной окраине. Платить приходилось всего двадцать долларов в неделю. Зато до фабрики ей нужно было теперь пройти всего три здания.