Таллиннский переход

Начинался первый большой поход Балтфлота со времён жаркого лета 1914 года. Длинной кильватерной колонной шли корабли по Финскому заливу мимо островов Сескари, Лавенсари и Гогланд. На следующий день, обогнув эстонское побережье, флот вышел в открытое море. Притихшие прибалтийские республики и Финляндия никак не отреагировали на этот военно-морской демарш. Лишь четыре немецких миноносца, держась на горизонте, наблюдали за реальной силой, нежданно-негаданно появившейся из мертвого ржавого металлолома двадцатых годов. На мачте «Марата» вился флаг наркома, а на мачте «Минска» — вымпел командира ОЛС капитана 1-го ранга Птохова. И как всегда бывало между войнами, флот казался мощным, несокрушимым и непобедимым. Захлебываясь от восторга, газета «Красный Балтийский флот» в номере за 20 июля 1939 года сообщала, что задача «разгрома крупной корабельной группировки противника огнем линкоров и торпедами эсминцев» успешно решена. Корабли прошли более тысячи морских миль, из них пятьсот миль по счислению...

30 августа 1939 года «Минск» под вымпелом Лежавы вывел бригаду эсминцев в Копорский залив. Лежава, ставший уже капитаном 2-го ранга, «муштровал» бригаду. Возглавляемые «Минском» шесть эсминцев ходили, разрезая штилевые воды залива, маневрируя малым ходом на курсах 90-270 градусов. Вода в заливе млела под лучами жаркого солнца, накаленные надстройки, палуба и орудия дышали зноем. Томительно шло время. Курс 90 градусов, гул вентиляторов и машин, плеск воды за бортом, тишина. Сигнал. Поворот на 270 градусов и все сначала.

Неожиданно на мачте «Минска» взвился сигнал боевой тревоги. Пронзительные звонки и вой ревунов скрасили унылое однообразие учений. Над бригадой появился самолет с конусом. Загрохотали зенитки. Конус медленно плыл в раскаленном голубом небе. Пять эсминцев и лидер били по нему из всех орудий. Прозвучал отбой тревоги. Сбитый конус медленно опускался невдалеке от бригады на синюю гладь залива. В небе рассеивались облачка разрывов зенитных снарядов. Жара и яркие краски создавали какой-то оттенок нереальности всего происходящего, как на цветной открытке.

Из Копорского залива Лежава привел бригаду на рейд Ручьи и разрешил отдых. На эсминцах переливались гармони, из динамиков корабельной трансляции звучали песни Лидии Руслановой.

А между тем штаб флота никак не мог связаться с бригадой. Радисты «Минска», бросив вахту, лихо отплясывали «яблочко» на баке. Ничего страшного в этом, в принципе, не было. Корабли стояли на одном из рейдов главной базы, и нести круглосуточную радиовахту не было острой необходимости.

Однако, пока команда «Минска» и возглавляемой им бригады эсминцев наслаждалась прекрасным вокалом Лидии Руслановой, железный кулак Германии обрушился на Польшу. Началась вторая мировая война, на которой Сталин мечтал погреть руки в рамках концепции «малой кровью на чужой территории». По секретному договору с Германией Красная Армия должна была нанести удар по Польше с востока не позднее 18 сентября, чтобы не позволить полякам перебросить стратегические резервы с востока страны на запад, навстречу наступающим немецким армиям. В штаб флота только что пришли секретные сведения о его задачах «в связи с началом второй империалистической войны в Европе». В сущности, дело шло к окончательной ликвидации позорных статей Брест-Литовского договора, то есть к возвращению России ее «исконных» территорий: Прибалтики, Финляндии и Польши («чудовищного порождения Версальского договора», как скажет о них Молотов через месяц, на сессии Верховного совета). И вот, в преддверии столь великих событий, пропала связь с бригадой эсминцев.

Ошалевший от хлынувших на него лавиной секретных директив, совершенно секретных приказов, инструкций и разъяснений, адмирал Трибуц не нашел ничего лучше, как выскочить из штаба, кинуться на ближайшую, стоящую у пирса «щуку» и приказать ей следовать на рейд Ручьи, где и накрыл нерадивую бригаду, услаждавшую себя музыкой. Вырвав мегафон из рук командира подлодки, Трибуц в гневе закричал: «В Европе идет война, а вы на рейде филармонию устроили. Немедленно по тревоге в Кронштадт!»

На кораблях были проведены митинги, где политработники сами ничего, как обычно, не понимая, пытались разъяснить личному составу, что происходит на белом свете. «Минск», как и другие корабли, принимал полный боевой комплект снарядов, торпед, мин, топлива, продовольствия и воды. Флотские газеты накаляли атмосферу, повествуя о действиях в Финском заливе «неизвестных» подводных лодок, явно намекая, что эти лодки польские. Просто другими они и быть не могли. В Нарвском заливе потоплен советский транспорт «Металлист»; сухогруз «Пионер», уклоняясь от нападения неопознанной подводной лодки, выбросился на камни у башни Вигрунд. Покончить с пиратством польских» лодок, нападающих на мирные суда!